Soyer Bennett - Pod zapretom

За месяц до того момента, как я должна была отправиться в колледж, между нами произошла ужасная ссора. Он с силой толкнул меня к стене, отчего я ударилось головой о картину, висящую на стене, после чего она с грохотом упала на пол. Но я не стала терпеть такого отношения, я ударила его коленом по яйцам, и он выскочил из моей комнаты. Я посчитала, что это наше окончательное и официальное расставание.

С того момента я тщательно старалась избегать его. Но после произошедшего он стал преследовать меня. Умолял меня, чтобы я приняла его обратно, придумывал жалостливые и неправдоподобные извинения. Я, если честно, даже не знала, почему. Мне всегда казалось, что он не очень любил меня, Тодд всегда был недоволен мной, и ему никогда не было до меня дела. Да, не стану отрицать, что прошлая Эмили обязательно бы возгордилась ощущением своей незаменимости, но той девушки больше нет. Из-за того что произошло между мной и Тоддом, я не сказала родителям настоящую причину нашей ссоры, а впоследствии и разрыва отношений. Но судя по всему, мне придется отстаивать свои желания сейчас, потому что мама так просто не отстанет, пока я все-таки не дам ему второй шанс.

Но самым ужасным обстоятельством среди череды неудач было то, что Тодд тоже учился в Колумбийском. Когда мы были вместе, мы мечтали, что будем учиться в одном учебном заведении, чтобы надолго не разлучаться, у нас были общие мечты, которые казались нам самым желанным событием на тот момент.

К большому сожалению, Колумбийский не очень большой университет, поэтому мне приходилось нередко сталкиваться с Тоддом. Когда его видела, я сразу уходила в другую сторону. Он даже пару раз пытался подкараулить меня и поговорить, но, слава Богу, поблизости всегда кто-то оказывался. Но самое забавное произошло, когда я была с Фил, а Тодд осмелился подойти ко мне. В тот день она напугала его до чертиков. Фил посмотрела на него свирепым взглядом и рявкнула: «Держись подальше от неё, гребаный гавнюк, или как-нибудь я проберусь в твою комнату, когда ты будешь спать, и отрежу твои яйца».

О, как же я люблю Фил!

И представляете, больше я не видела Тодда на протяжении всего лета, он был подозрительно тих и спокоен. Прекратились странные, надоедливые эсэмэски о том, как он скучает по мне, больше не было голосовых сообщений, где он умолял о встречи со мной. А теперь... моя полоумная мать, хочет, чтобы я дала ему шанс и пошла с ним на вечер, как с моим спутником?! Я еле могла сдержать подкатывающую тошноту, когда думала о нем.

Я пытаюсь как можно более любезнее дать отпор матери.

— Я не могу пойти с Тоддом. Общение между нами не складывается. Как насчёт кого-нибудь другого?

Вот теперь я могла убедиться на данном примере, что наша мама никогда не прислушивается к тому, что мы говорим. Она слегка хмурится и говорит:

— Ни за что. Он просто идеальный молодой человек. Не огорчай меня, Эмили, или ты пожалеешь.

— Я не собираюсь идти с ним, мама. Можешь забыть про это, — говорю я в порыве отчаянной храбрости.

В одно мгновения ее глаза превращаются в две льдинки, которые напрочь лишены эмоций. Пару минут она выдерживает молчание, в процессе бисеринки пота покрывают мой лоб, руки становятся холодными и липкими от пота, и затем она сладким голосом отвечает мне:

— Ты обязательно пойдешь с ним, Эмили, и более того, ты сделаешь это с улыбкой на лице и нежностью в глазах. А если ты решишь не послушать меня и не пойдешь с Тоддом в субботу на званый ужин, тогда в понедельник я встречусь с адвокатом и самолично заморожу твой трастовый фонд.

Ее слова имеют эффект разорвавшейся бомбы, и я замолкаю. Я полностью ошеломлена ее словами. Я изо всех сил пытаюсь не быть больше такой помешанной на материальных благах, и мне не нужны кучи дизайнерской одежды и драгоценностей, но этот трастовый фонд позволяет мне не зависеть от родителей. К тому же не так легко избавиться от вредных привычек, что в моём случае — обеспеченное существование. Когда по закону я вступлю в законные права пользования трастовым фондом, я смогу быть полностью свободной от их приказов и пойти учиться на журналиста.

Ещё десять месяцев.

Я смогу выдержать и не сломаться.

Осталась всего одна отвратительная неделя подчинения матери и мерзкое свидание с Тоддом Фулгрэмом, и я наконец вырвусь из клетки.

2 глава

Никс

Я вытряхиваю на пол кучу бесполезных вещей из картонной коробки и начинаю искать среди этого барахла то, что мне необходимо. Мой указательный палец на правой руке порезан и обернут бумажной салфеткой, чтобы временно остановить кровь, пока левой рукой я пытаюсь найти в куче хлама пластыри.