Настя - Unknown

В тот момент открылась дверь, и Хантер заглянул внутрь со взволнованным выражением на лице.

– Что ты нашла?

– Фотографию. – Я повернула ее к нему. Странная смесь эмоций отразилась на его лице.

– Джей Ви часто был рядом со мной во время старшей школы. Он хотел убедиться, что я закончу ее. Я этого не понимал, маме было плевать на учебу. Но слава Богу, что он это сделал. – Он взял у меня из рук фотографию и перевернул ее. – После смерти моей матери, я думал, умру с ней. У меня никого не было, пока Джей Ви не взял меня к себе домой и не накормил теплой пищей – даже при жизни мама этого не делала. – Он саркастически засмеялся, нервно запуская руку в светлые локоны. – Джей Ви оплатил ее похороны, забрал тело из морга. Взял все на себя. Сделал ей милую могилку на холме. – Хантер отвел взгляд, заледеневший от вызванных воспоминаниями эмоций. – Я никогда этого не забывал. – Он снова посмотрел на меня. – Джей Ви похоронил мою мать, как она того заслуживала. Может, она и была наркоманкой, но она была потеряна, и винить ее за это я не мог. Она обнимала меня, когда однажды ночью один из ее одуревших от наркоты бойфрендов начал крушить дом, забирая те небольшие деньги, что у нас были. Жизнь была хреновой, но у меня была только моя мама.

Я понимала его, ощущала его боль; я была им.

– Тебе не нужно объяснять, – сказала я, переводя взгляд с Хантера, в глазах которого отражалась его душа, на Хантера с расчетливым взглядом на фото. – Выглядит так, словно он растил тебя как преемника его бизнеса. – Эта мысль внезапно вспыхнула в моей голове.

– Так и было.

Я услышала свое сердцебиение в ушах при его признании, поднимая взгляд на мужчину, стоявшего рядом.

– Он знает, что это никогда не произойдет, – произнес Хантер, его обычно красивое лицо нахмурилось. – Он изменился в последние несколько лет. Он на грани. Можно увидеть, как шестеренки крутятся у него в голове. Ребята сказали, что он принимал поспешные решения. Слишком быстро нажимает на курок. – Хантер взволнованно провел рукой по волосам. – Понятия не имею, что изменилось.

– Может, бизнес доконал его. Ему уже за шестьдесят, да?

– Отставка? – фыркнул Хантер.

– Или правоохранительные органы? Разве они сейчас не борются с преступностью в городе? Я последнее время часто натыкалась на эти брошюры в районе. – Я скривилась, подумав о том, как они начали заполнять городские кварталы в последние месяцы.

– ФБР контролирует Джей Ви. У них взаимопонимание. Джей Ви сокращает преступность на улицах, а федералы смотрят в другую сторону, пока он не выходит за границы.

Я кивнула, позволяя словам усвоиться. Грустно было осознавать, что меня вовсе не удивляла коррупция, охватившая наш город.

– Думаешь, он близок к тому, чтобы пересечь грань? – спросила я, пока Хантер переживал воспоминания, вызванные фотографией.

– Возможно, – пробормотал он, массируя шею.

– Давай. – Я зашла ему за спину и принялась разминать его дельтовидные мышцы. Низкий стон сорвался с его губ, вызывая жгучее возбуждение между моих ног.

– Ты боишься? – спросила я, наконец, фокусируясь на выпуклостях его мышц.

Хантер закачал головой.

– Страх значит поражение. Вера и готовность приводят к результату. – Сейчас в Хантере слышалось больше от солдата, чем когда-либо.

– Ты когда-то снимаешь их? – спросила я, указывая на его жетоны, свободно свисавшие с его шеи. Картинка его, в армейских сапогах и защищающего родину, вспыхнула у меня в голове. Ему к лицу, лучший защитник.

Его пальцы переплелись с моими так, что наши руки соединились на цепи с его военной идентификацией.

– Я никогда их не снимал.

– Почему?

Долгое молчание затянулось между нами.

– Не хочу забывать, что был там, – прозвучал его простой ответ.

– Тебе нужны напоминания? Татуировок не достаточно? – Моя рука отпустила его, коснувшись изувеченных бицепсов и предплечий, читая карту шрамов, покрывающую его кожу.

– Возможно, однажды. Но не сейчас, – сказал он, глядя вдаль.

– Почему не сейчас? – прошептала я, блуждая пальцами по его израненному телу. – Война окончилась. Ты в безопасности.

– Большую часть времени так не кажется, – произнес он быстро, останавливая мою руку своей, прежде чем притянуть меня за талию к себе на колени. – Я сниму их, если они тебя волнуют, – пробормотал он напротив моих губ.

– Если они тебе важны, не снимай, пока не будешь готов. – Я надеялась, что мой ответ его устроит. Хотя не уверена, что этого было достаточно. Этот мужчина умел чувствовать – своим естеством – и заставлял себя переживать воспоминания этого ужаса каждый день. Он был мазохистом, эмоционально насиловал себя этой памятью. Я надеялась, что однажды смогу развеять тучи, затмевающие его самого.