Aurora Reynolds - Until November

раствориться в воздухе в любую

секунду. — Я найду твою маленькую

задницу и верну на место. Я хочу,

чтобы ты выслушала меня, — его

руки поднимаются к моему лицу, а

губы находятся в паре сантиметров

от моих. — Папа втянут в это. Я

тоже, и теперь втягиваю Кентона. Мы

выясним, что происходит, и кто за

этим стоит. И пока мы будем этим

заниматься,

ты

будешь

в

безопасности.

— Я не переживу, если что-то

случится с тобой из-за меня, —

шепчу я, открывая ему свой самый

большой страх, а затем прячу лицо в

футболке.

—

Детка,

—

говорит

он,

поглаживая меня по спине, —

единственная

вещь,

которая

причинит мне боль, — это если ты

уедешь, и я не смогу узнать, в

порядке ли ты. Я не позволю этому

произойти и не позволю, чтобы что-

то случилось со мной. Думаешь, я бы

позволил чему-нибудь случиться со

мной, зная, что шестеро парней ждут

момента, чтобы занять моё место?

—

Ты

же

знаешь,

что

сумасшедший? — спрашиваю со всей

серьёзностью.

— Нет, я — эгоист. Я знаю, кто

спит каждую ночь рядом со мной. Ты

моя, Новембер. До того дня, пока ты

не покинешь эту землю, ты будешь

принадлежать мне.

Что я могу на это сказать? Я не

успеваю сформулировать ответ, как

заходит его отец, держа в руках

блокнот и пакет.

— Что ж, давайте начнём, —

говорит мистер Джеймс, опуская все

свои вещи на стол, берёт стул и

садится.

Ашер целует меня в макушку, а

затем присаживается рядом со мной

на стойку, держа меня за руку.

Я рассказываю им о посылке, а

после и о нападении. Затем я

вспоминаю о розах, которые были

возле двери моей квартиры, когда я

вернулась из больницы. Я никогда не

получала

цветы,

а

моя

мама

постоянно получала их от любого

мужчины, с которым виделась, так

что я предположила, что они для неё.

Я забрала их в квартиру и оставила

на кухне. До этого момента я о них

не вспоминала.

— Белые розы, — шепчу я себе

под нос.

—

Прошу

прощения?

—

спрашивает мистер Джеймс.

— Кто-то оставил белые розы

возле

моей

квартиры

после

нападения. Но я думала, что они для

мамы.

— Почему ты нам об этом

говоришь? — задаёт вопрос мистер

Джеймс,

как

я

вспоминаю

шокированное лицо мамы, когда она

достала карточку.

— На карточке было написано

«Мне жаль». Мы думали, что это от

маминого хахаля, который отвёз меня

в больницу. Что он выражал свои

соболезнования о том, что случилось

со мной. Но я помню, что мама была

шокирована этим. Словно, ну, не

знаю, он не способен на это,

понимаете?

Словно

ему

не

свойственно сожалеть. Когда этим же

вечером я складывала вещи в машину,

этот же парень, которому, я думала,

принадлежат цветы, остановился,

чтобы высадить Биста. Он держал его

у себя, пока я была в больнице. Он не

хотел, чтобы Бист прожил остаток

своих дней в приюте для собак. Он

на

мизинцах

заставил

меня

поклясться, что если я захочу отдать

Биста, то он первый об этом узнает.

Помню, как я думала, что он и

правда хороший парень и у него с

мамой всё сложится. Он обнял меня,

сел в машину и уехал. Мне казалось,

что он был занят. Я уехала несколько

минут спустя, так что не знаю, что

случилось с ним и моей мамой.

— Мне нужен телефон твоей

матери, а также вся контактная

информация о детективе из Нью-

Йорка, который занимался твоим

случаем, — произносит мистер

Джеймс, а я киваю в знак согласия.

— У меня есть друг, который

занимается

расследованием,

—

говорит Ашер, а я с удивлением

смотрю на него.

Это я не знала. Мы говорили о

том, что случилось со мной, но он не

говорил мне, что кто-то расследует

это.

— Правда? — спрашиваю я,

пытаясь понять, когда он успел

попросить

друга

заняться

расследованием.

— Ага.

Всё, что он говорит, прежде чем

прижимает меня крепче к себе и

целует в макушку.

—

Ладно,

—

медленно

растягиваю слово. — А когда ты

собирался мне об этом рассказать?

— Прямо сейчас.

—

Ты

думаешь,

что

это

нормально, что я узнала вот так?

— Ты теперь знаешь, — я

прищуриваю глаза, он берёт мою

руку, подносит ко рту и целует мои

пальцу, которые переплетены с его.

— Ничего не случилось за последние

несколько месяцев. Мы даже не были