Unknown - Syuzen Fanetti Dvizhenie solntsa

— Детка, прости меня. Все не так плохо, как кажется. Мы все уладим, я тебе

обещаю.

Она поднялась на ноги и направилась к Исааку. Она была чертвски красива, ее

длинный, темный хвост лежал на плечах, джинсы сидели на бедрах, но не слишком

обтягивали, позволяя материалу немного приспуститься, открывая примерно дюйм ее

обнаженного живота, который виднелся из-под футболки. Она остановилась прямо перед

ним и взяла его ладони в свои, заставляя его ослабить хватку и разжать кулаки, он даже не

понимал, что его ладони сжались в кулаки.

— У нас есть план. И это самый лучший план, что может быть на данный момент,

как мне кажется. Несмотря на то, сработает ли он или нет. Это значит, что нам придется

подождать пару недель, правильно? Потому давай это отложим в сторону. Это могут быть

последние две недели, что мы можем провести вместе.

— Ни за что, Лилли. Ни за что. План сработает. Он должен, — он не мог даже

думать о том, что это могли быть их последние две недели.

121

— Хорошо. У нас есть время. Но, на всякий случай, давай воспользуемся им. О’кей?

— она положила ладонь на его щеку, поглаживая ее кончиками пальцев через его бороду.

Таким способом часто проявлялась нежность с ее стороны, и это успокаивало его. Он

прильнул к ее прикосновению.

— Ты сможешь сделать это?

Она улыбнулась.

— Ну конечно. Не принимай удачу за проблему.

Он посмотрел ей в глаза. Назвать их серыми было недостаточно, но у него не было

другого слова. Он пытался думать о метафоре по поводу цвета ее глаз, но ему не удалось.

Лучшее, что ему пришло на ум, что они напоминали ему небо в пасмурный день, но будь

он проклят, если скажет что-то настолько напыщенное вслух. Они были прекрасны.

Светлые. И так ярко сияли, когда она улыбалась.

— Господи, я так сильно люблю тебя, Спорти.

— И я тебя люблю, — она схватила его за ремень и расстегнула его. — Покажи мне,

как ты меня любишь.

Он был возбужден еще с того момента, как она положила руку ему на щеку. Теперь

он рассмеялся и расстегнул ее джинсы.

— Хочешь нежно? — их секс ранее был очень грубым и жестким

— Ты же прекрасно знаешь, что мне не нравится, — она расстегнула его джинсы и

скользнула руками по его бедрам, затем завела их назад, чтобы сжать в ладонях его

подтянутую задницу. Их секс всегда был громким, но ему совершенно претила мысль о

том, что все в соседней комнате могут услышать их. Это никогда не останавливало его

ранее, но с Лилли все было по-другому.

Затем ее рука вновь оказалась спереди, она взяла в ладонь его яйца и крепко сжала

их. Потом она переместила руку, обхватывая его член.

— Ох, мать твою, ты чертовкий твердый, — прошептала она, прижимаясь лбом к его

груди. — Я просто без ума от твоего члена.

Исаак подумал, что звуконепроницаемые стены кабинета были достаточно хороши.

Он приподнял ее лицо и поцеловал ее, его язык проник в ее рот, проходя по зубам и

поглаживая ее язык. Она обвила руки вокруг его шеи и приподнялась высоко на носочках.

Ничего — абсолютно ничего — не чувствовалось так, как ее тело, прижатое к его. Он

хотел, чтобы они избавились от лишней одежды. От всей.

— Я хочу тебя обнаженной.

Даже Исааку свой собственный голос показался рычанием. Она сделала шаг назад,

небольшая прекрасная улыбка играла на ее губах, она стянула футболку через голову,

бросая ее на пол и подмигивая ему. Он направился к двери и запер ее; когда он вновь

повернулся к ней, она уже скинула ботинки и в данный момент снимала джинсы. Он

избавился от своей одежды так быстро, как только мог, едва ли уделяя время тому, чтобы

повесить жилет на спинку стула.

Когда на ней не осталось ничего, кроме черных кружевных стрингов, ее груди были

обнаженными и прекрасными, ее соски изнывали от желания к нему, он остановил ее.

— Оставь. Я сам сниму, — и она убрала пальцы из под резинки стрингов, покорно

стояла и ждала.

Наконец, избавившись от всей своей одежды, он направился к ней и притянул ближе

к себе, наслаждаясь шелковистостью ее обнаженной кожи на его грубом теле. Он снял

резинку с ее волос, и она встряхнула распущенными волосами, шелковистые локоны

рассыпались каскадом по его рукам и ее спине, заставляя его издать стон наслаждения. Он

увлек ее на пол.

Она хотела грубого секса; она всегда хотела этого грубо. Потому что нежно было

слишком интимно. Но в данный момент, Исаак решил, что он слишком переполнен