Unknown - Syuzen Fanetti Dvizhenie solntsa

вот-вот грозила превратиться в гребанный ад.

Лилли подошла прямо к нему, пробормотав:

136

— Сделай это красиво, — и притянула его голову к себе, чтобы жестко поцеловать.

Испытывая небольшую жалость к Син, он повиновался и обернул свои руки вокруг

Лилли, наклоняя ее вперед и целуя до тех пор, пока она не начала задыхаться. Он

приподнял свой взгляд посреди поцелуя, чтобы увидеть, как Син развернулась и

направилась прочь.

Ну что ж, теперь он знал точно, что его женщина была ревнивой. Он хотел

надеяться, что Син послушает его, и выходные не превратятся во что-то излишне

драматичное.

Он отстранился и поставил ее на место.

— Чувствуешь себя лучше?

Лилли положила ладони на бедра.

— А кто она?

— Люсинда. Старая песня.

— Как только у тебя появится шанс, ты, вероятно, захочешь предупредить Люсинду

Старая Песня, что я могу свернуть ей шею легким движением руки, — она вошла в его

палатку и открыла коробку с вырезанными из дерева цветами. — Как думаешь, это

больше придется ей по вкусу?

Исаак счел ревность Лилли чрезвычайно сексуальной. Он терпеть не мог ревнивых

женщин. Он понял это еще давно. Исаак не менял любовниц на протяжении многих лет,

но как только те начали проявлять ревность, он незамедлительно бросал их. Но ревность

Лилли он счел восхитительной. Она дала понять ему, что он принадлежал ей — и поцелуй

был таким же. Утверждающим. Он поправил свой возбужденный член в джинсах, пытаясь

найти более удобное и менее заметное положение.

— Вряд ли. Прости меня, Спорти. Я, честно, даже не подумал о ней, — как бы все

происходящее не было сексуально, он не хотел, чтобы это переросло в проблему. Желая

направить их отношения в более спокойные русло, он подошел к ней сзади и притянул к

себе. Он прижался ртом к ее уху, вдыхая носом ее запах, такой отличный, насколько более

естественный, намного более приятный, чем удушающий аромат гардений Син, и

пробормотал:

— Моя голова забита тобой настолько, что там просто нет места не для кого больше.

Она рассмеялась, поворачивая голову к его рту.

— Хитрец.

Он захватил ее губы в поцелуе, и то, как она сдалась ему, дало ему понять, что их

небольшой инцидент исчерпан. Ее дыхание защекотало его губы, когда она прошептала:

— Тебе следует знать, что я всегда была плоха в том, чтобы делиться.

Он развернул ее в своих объятиях и прижал к груди.

— Как и я, детка.

~oOo~

Первая ночь у костра, когда все чувствовали себя энергичными перед предстоящей

выставкой и счастливыми из-за возможности воссоединиться со старыми друзьями, была

весьма шумным мероприятием. Исаак несколько отвлекся, когда наблюдал, как Лилли

стояла посреди жилого автофургона и меняла свои шорты на джинсы, поэтому, когда они

добрались до костра со своим кулером, полным пива, костер уже разгорелся в полную

силу, восхитительно пылая, а люди были заняты своими кружками с выпивкой. В этом

парке было озеро и пляж, и костер разжигали недалеко от него, поэтому там же можно

было видеть людей, что купались в озере, некоторые купались голышом, некоторые нет.

Также там всегда присутствовали музыканты, обычно те, что исполняли фолк. Этой

ночью было три человека с гитарами, у кого-то была скрипка, а кто-то принес набор

тамбуринов без тарелочек. Косяки с марихуаной и огромное количество

галлюциногенных грибов свободно передавались от одного к другому, как пиво и другой

137

алкоголь. Костер. Фолк-музыка. Ремесленники и художники. Выпивка и наркотики. Исаак

бы выслушал непрекращающуюся лекцию от своих братьев, если бы они увидели, как ему

нравится такое хиппи-дерьмо.

Они поздоровались, и Лилли расстелила их одеяло. Исаак сел около бревна, что

располагалось у костра, и усадил Лилли между своих ног. Он передал ей пиво и отрыл

одно для себя, затем откинулся спиной на бревно и привлек Лилли к себе. Он чувствовал

себя расслабленно. Он практически желал, чтобы это было его жизнью, чтобы он мог

разъезжать в старом жилом прицепе, продавая свои работы, общаясь с людьми на

выставках, путешествуя глубокой ночью по извилистым деревенским дорогам в компании

своей женщины. Он мог бы быть бродягой. Не парясь ни о чем. Дорога была тем местом,

где он чувствовал себя хорошо.

Дункан, кожевенник и его хороший друг, вместе с его женой Минди делили с ними

длинное бревно. Также они делили вместе с ними косяк с марихуаной, а Исаак с Лилли