Вера Эльберт - Два рыцаря

Достойно воевал.

К своим семидесяти годам

Был крепок и силён

И многим юным рыцарям

Служил примером он.

Вторым – сэр Томас Кириэлл был.

Как опытный солдат

В Войне Столетней заслужил

Он множество наград.

Во Франции, в Нормандии отважно воевал

И славу Англии в боях немалую стяжал.

К шестидесяти пяти годам он дважды был женат,

Растил наследниц-дочерей, был знатен и богат.

Но злобной королевы нрав давно его смущал

И в будущем его семье опалу предвещал.

Беды, сулившей произвол,

Не стал сэр Томас ждать

И в стан враждебный перешёл,

Чтоб Йорка поддержать.

Граф Уорвик перед битвой им обоим дал приказ

Стеречь строжайше короля от посторонних глаз,

Чтоб не смогли ланкастерцы его в бою отбить,

Но в случае победы их, монарха умертвить:

«Чуть только к отступлению вы услышите сигнал,

Пусть каждый королю, не медля, в грудь вонзит кинжал.».

Два рыцаря, пообещав исполнить тот приказ,

Сопроводили короля в укрытие тот же час

И оставались рядом с ним, пока велось сражение,

Хотя полученный приказ в них зародил сомнение:

Негоже честным рыцарям монарха убивать,

Которому когда-то доводилось присягать.

«Мы же сражались за него

В течении многих лет!

И, чтоб Господь хранил его,

Молились, встав чуть свет.

Да, он безволен, недалёк,

Но в чём его вина?

Он и сейчас бы править мог,

Когда б его жена

Коварной ведьмой не была,

Презревшей Божий Суд.

От его имени она

Могла бы править тут

Заботой, ласкою, добром

Смиряя свой народ...».

Но мчатся кони напролом,

И жаркий бой идёт.

Тревоги непомерна боль,

И Кириэлл вдруг сказал:

– Я не хочу, чтобы король

Мне обагрил кинжал.

Хотя долг чести нас зовёт

Исполнить поручение,

Не помешало бы вперёд

Нам вымолить прощение

У Господа и короля.

А то, почём нам знать,

Чем кончится баталия,

И чья погибнет рать?

Когда бы милостью своей

Король нас отпустил,

Я б выдал замуж дочерей

И внуков бы растил,

Отринув тяготы войны

И блеск былых побед...

– С сознанием своей вины

Домой вернуться?!.. Нет! –

Ему лорд Бонвелл отвечал.

– Измена не для нас!

Я верности присягу дал,

И выполню приказ.

Да, выбор нравственный тяжёл,

Но, что ни говори,

Ведь мы же сделали его

И к Йорку перешли!

В братоубийственной войне

Сегодняшнего дня

Мы все даём зарок вдвойне,

Ответственность кляня, –

И перед совестью своей,

И перед королём,

Хоть тяжесть эту всё трудней

Нести нам с каждым днём.

С сомнением выслушав его,

Сэр Томас отвечал:

– Я не сказал бы ничего,

Когда бы вас не знал...

Да, по приказу дурака

Нетрудно умертвить.

Мы клятвой связаны пока,

Но как нам с этим жить?

И с чем придём на Божий Суд?..

А спросит нас Господь,

«Как вы дерзнули королю

Возить кинжалы в плоть?!»,

И что ответим мы ему?..

Чем сможем объяснить?..

Давайте лучше по уму

Рассудим, как нам быть.

Если в сегодняшнем бою

Ланкастер победит,

Мы обратимся к королю,

Пускай он нас простит!

Ведь всё-таки сумели мы

Ему жизнь сохранить

И от опасностей войны

Надёжно оградить.

Итог сражения пока

Предвидеть невозможно.

К чему в бессилии тупика

Искать нам выход ложный?

Что если Уорвик верх возьмёт,

И мы тут зря хлопочем?

Мы Генриха ему вернём,

Пусть делает, что хочет.

Жестокого убийства план,

И ветер, и метель,

Вплетались с горем пополам

В их мыслей канитель.

И всё тянулся долгий день

В сражении без конца,

И сумрачных сомнений тень

Терзала им сердца.

Внезапно жаркой битвы гул сигнал трубы пронзил,

Об отступлении Уорвика он громко возвестил.

Лорд Бонвелл друга подтолкнул и, выхватив кинжал,

К решительному действию товарища призвал:

– Вперёд! Скорей! Не медлите! Решайте же сейчас!

Ещё есть время выполнить порученный приказ

И верность нашей рыцарской присяге сохранить,

А после выбраться к своим, чтоб сними отступить.

За верность клятве нам простят этот ужасный грех!.. –

Но тут он речь свою прервал, услышав рядом смех:

Возле стены король стоял,

Зачем-то вверх смотрел

И с глупым видом хохотал,

И песню себе пел.

От хохота закашлялся он, слюни распустив,

И тут же снова подхватил свой простенький мотив.

И снова пел и хохотал, – весёлый и довольный...

– Я не смогу его убить... – признался вдруг лорд Бонвелл.