Светлана Курилович - Сказззки

– Одно и то же, ничего нового придумать не можешь, – поддакнул ему Гордей. – Да и одёжа у нас пообтрепалась. Сил нет.

Сказано – сделано. Запаслись парни приданым богатым, благо соболя и лисы набили довольно, и отправились искать себе жён. Слава об их семье шла хорошая, отца все в округе знали: он был отменным охотником, да и сами братья известность себе немалую добыли как промысловики. Даже то, что они сироты, девицам было любо: а кому ж не понравится сразу быть полноправной хозяйкой в семье, не подчиняясь злобной свекрови-старухе? Так что долго братьям искать не пришлось: за Андрея с радостью согласилась пойти Марфа, дочь Никиты-кожевенника, статная, полнотелая, полнолицая девица, а Гордей нашёл себе счастье в семье мельника Ждана. Невысокая худенькая Настя очень уж приглянулась ему за бойкий нрав и карие глаза-омуты. Обе невесты были красавицами, на свадьбе Иван таращился на них, открыв рот, пока не словил оплеуху от Андрея.

Застолье было богатым: тут постарались и братья, и сватья, которые гордились своими чадушками. Иван с ног сбился, стараясь угодить молодым и гостям, мухой летал, выполняя пожелания будущих родственников. Его же и за стол никто не приглашал, не усаживал, и не догадывался, кто он. Так, бегает тут мальчишка какой-то, прислужник дармовой. Свободной минутки не было присесть и маковой росинки в рот положить. Но Ваня не жаловался: грешным делом надеялся, что невестки хоть малую долю забот с его плеч снимут, о большем и мечтать не смел. К вечеру отрок ног под собой не чуял, уморился, присел в хлеву на солому и задремал. Долго ли, коротко ли спал – не понял, проснулся от громового окрика старшего брата:

– Ванька, ты где?? Подь сюда!

Вышел, отряхивая солому с одежды:

– Вот я, брат, чего изволите?

Такой он был потешный, всклокоченный, с соломой в волосах, что Настя, младшая сноха, прыснула в ладошку. За ней засмеялись остальные гости. Ваня понял, что смеются над ним, покраснел, как маков цвет, стал озираться, куда бы сбежать.

– А ну, стой! – сказал Андрей. – Вот это наш младшенький: ни пришей ни пристегни, ни к какому делу не сроден, не пойми кем уродился.

– Одни беды да несчастья от него в нашей семье пошли: матушка умерла, царствие ей небесное, отец сами знаете как погиб, – вздохнул Гордей. – Маета с ним.

Ваня переминался с ноги на ногу, исподлобья поглядывая на гостей. Марфа смотрела на него, брезгливо поджав губы, Настя, старше его годка на два, – с любопытством.

– Что, бабушка Аграфена, и ему хочешь погадать? Нашему злосчастью? – спросил Андрей.

Оказывается, когда Ваня заснул, началось самое интересное: бабка Насти Аграфена славилась своими предсказаниями. Молодые да холостые и незамужние уже погадали, но Аграфена сказала, что в доме есть ещё один отрок и нельзя обойти его вниманием. Вот и призвали Ваньку пред светлые очи гостей и родственников.

– Чай он тоже молодой, – не сказала, а пропела Аграфена. – Пойдём, соколик, со мной, я ладошку погляжу, всё, что будет, расскажу, – с этими словами взяла Ваньку за руку и утянула за собой в горницу.

– Садись, милок, – указала ему на низенькую лавочку у своих ног, – и дай мне десницу свою.

Ванька протянул ей правую ладонь, шершавую и мозолистую от ежедневных трудов.

– Рука-то у тебя не слабенькая, гляжу! – с одобрением сказала гадалка. – Всякую работу знаешь? И мужску, и женскую?

– Да, бабушка.

– Это хорошо. – Аграфена внимательно рассматривала его ладонь, потом вздохнула и пристально взглянула отроку в глаза.

– Что, бабушка? – несмело спросил он.

– Ты, соколик мой, и вправду Бедован, ты с Бедой за плечами родился, уж не знаю, чем твои родители её накликали, но плотно она на твоём горбу сидит.

Ваня даже оглянулся, потом понурился:

– Я знаю, бабушка, всем я несчастье принёс, никому-то от меня ни добра, ни пользы нет…

– А знаешь, Ванюша, ты можешь от своей Беды отвязаться, – таинственно сказала гадалка.

– Как, бабушка?! – парень радостно вскинул на неё глаза.

– Тебе, соколик мой ясный, всего лишь надо пойти на базар, да продать какую-то свою вещь, сказав при этом: «Бери мою вещь, и мою Беду в придачу!» – Аграфена внимательно уставилась на Ивана.

Он опустил голову, потом покачал ей:

– Нет, бабушка, так я не смогу. Чтоб чужому, ни в чём не повинному человеку свою судьбу злосчастную передать? Чтоб он все мои беды на себя принял, а я бы по земле ходил и радовался? Это, бабушка, не для меня. Верно говорят: каждому даётся по силам его. Выдюжу, но несчастье своё никому отдавать не буду, – твёрдо заключил Иван.