Unknown - i ebfd568576c76fb4

спасти ее. Нита оттолкнулась от земли, оперлась на руки и колени и снова открыла рот.

Но как только она сделала это, великая тьма, которая окружала все здесь с того момента,

как она пришла сюда, этот внутренний напряженный мрак пришел в движение, обернулся

вокруг нее, сдавливая до потери дыхания, и заговорил:

- Может, я могу сказать что-нибудь по этому поводу?

Эта темнота окружила их всех, даже Одинокую Силу. Но она была темнотой другого

порядка, отличаясь от тех теней, что окутывали Одинокую Силу. Нита внимательно

вгляделась в нее, озадаченная и немного напуганная...

...но затем поняла, что для страха нет причины. Эта темнота была Ните знакома... когда-

то, давным-давно... изнутри. Некоторые воспоминания , подумала она, всплывают только

в особых обстоятельствах. Эта же темнота как ощущение огромного присутствия,

полностью окружающего ее, составляющего весь мир, являющегося всем миром...

- Мамочка? - прошептала Нита.

- Мне есть , что сказать относительно происходящего, - произнес голос, теперь не

просто едва ощутимый, но отчетливо слышимый всем.

- Ничего такого, что имело бы значение, - ответила Одинокая Сила, хотя и несколько

неуверенно.

- О нет, как раз именно только то , что имеет значение, - ответил голос мамы Ниты.

- Слишком поздно, - сказала Одинокая Сила. - Сделка заключена.

- Ничего подобного, - ответил голос Нитиной мамы. - Поскольку это моя вселенная, то

здесь ничего не может произойти без моего разрешения .

И мама Ниты встала между Нитой и Одинокой Силой, она выглядела как обычно в своей

футболке и джинсовой юбке, со сложенными на груди руками, ее рыжие волосы сияли

даже в этой полутьме.

- Это мое тело, - сказала мама Ниты. - И если оно превращается в поле битвы, то давайте

установим правила.

- Для смертной, - сказала Одинокая, - ты поразительно самоуверена. Хотя причины для

этого ничтожны. Ты действительно веришь в то, что тот психолог на полставки говорил

тебе?

- Для бессмертной, - ответила мама Ниты, - ты поразительно глупа. Как выяснилось, тот

терапевт был ближе к истине, чем он сам ожидал. Вот они, эти отвратные маленькие

штучки - точно такие же, как я себе и представляла, - она покосилась в сторону темных

бассейнов, наполненных крохотной смертью. - Даже здесь, в месте, заполненном тьмой,

есть свет... и это мое оружие, не имеет значения, осознает ли это сама тьма или нет. Здесь

и сейчас у меня есть иные источники мужества, более древние, чем доктора. И они

говорят, что ты не можешь приказать противящейся тебе душе.

- Но тела и души - не одно и то же.

- Разве на данном уровне, - сказал Кит, - можно быть уверенной в этом?

После этого повисла слегка нервная тишина.

Мама Ниты бросила взгляд на Ниту через плечо.

- Мы с моей дочерью, - сказала она, - сражаемся в одной битве. Может, я делаю это

более простым способом. Но мы на одной стороне. А ты, если я правильно разглядела

твою природу, вовсе не друг мне. Убирайся с моей территории !

Она говорит о славной битве , подумал Кит. Но речь идет о гораздо большем.

Нита почти задыхалась от напряжения, но у нее промелькнула неожиданная мысль, что

это первый раз за долгое-долгое время, когда она снова слышит, о чем думает Кит. Так

или иначе, она согласна с ним. Она крепче, чем кажется , подумала Нита. Ведь раньше

она была танцовщицей. Танцоры - крепкий народ. Может, все, что нам нужно, - просто

дать ей силу...

- У тебя нет права прогонять меня, - сказала Одинокая. - Я была частью "твоей

территории" с самого начала. У меня тоже есть право находиться здесь.

- Это я уже слышала, - ответила мама Ниты. - Я отвергаю это. Только я могу выбирать,

кто разделит со мной мое тело... Как я выбрала моих детей... И моего мужа. Я решаю! Ты

думаешь, что у тебя есть хоть какие-то права, которые не были бы даны тебе мной?

Возможно, ты можешь жить внутри тех людей, которые не склонны заглядывать в себя.

Но те, в ком идет каждодневная борьба с тобой, и кто имеет представление, с чем они

имеют дело... Давайте-ка разберемся.

Она стояла, гордо выпрямив спину. Нита сглотнула. Однажды ей довелось увидеть, как

мама смотрит на старый плакат балета производства Денверского Оперного Театра, где

она выглядела почти неземной в балетной пачке, лебединых перьях и изящной небольшой

короне, стройная, как тростиночка, которую легко переломить двумя пальцами. Но тогда,