Рик Риордан - Сын Собека

Надо мной появилось лицо Перси. Он выглядел так, словно только что пробежал марафон через тайфун. Однако на его лице появилась ухмылка.

— Хорошая работа, — сказал он. — Хватай ожерелье.

— Ожерелье?

Соображал я еще туго. Куда делось все золото? Я сел и положил ладонь на тротуар. Пальцы обхватили нить драгоценностей, теперь нормальных размеров... ладно, по крайней мере, нормальных для чего-то, что может обхватить шею среднего крокодила.

— Мо... монстр, — пробормотал я. — Где...?

Перси указал рукой к тому месту, где в нескольких шагах от нас, с очень недовольным видом, сидел детеныш крокодила, размером не более трех футов.

— Ты должно быть шутишь, — сказал я.

— Может быть, кто-то отказался от своего питомца? — пожал плечами Перси. — О таком часто говорят в новостях.

Я не мог придумать лучшего объяснения. Но откуда маленький крокодильчик достал ожерелье, которое превратило его в гигантскую машину для убийств?

Вниз по улице послышались голоса, кричащие: «Сюда! Это те два парня!» Это были смертные дети. Видимо, они решили, что опасность миновала. Теперь они вели полицию прямо к нам.

— Нам нужно идти, — Перси подхватил крокодильчика на руки, одной рукой сжимая его маленькую мордочку, и посмотрел на меня. — Ты идешь?

Вместе мы отправились обратно к болоту. Спустя полчаса мы сидели кафе рядом с шоссе Монток-Хайвей. Я разделил оставшееся исцеляющее зелье с Перси, который почему-то упорно называл его нектаром. Наши раны стали заживать.

Мы привязали крокодила к дереву на импровизированный поводок, просто чтобы решить, что с ним делать далее. Перси и я постарались отчиститься от грязи настолько хорошо, насколько могли, но мы все еще выглядели так, будто приняли душ на заброшенной автомойке. Волосы Перси прилипли к его левой щеке, спутавшись с кусочками травы. Его оранжевая футболка была разорвана.

Я был уверен, что выглядел ни капельки не лучше. В моих ботинках хлюпала вода, к тому же мне постоянно приходилось доставать соколиные перья из рукава моей рубашки (поспешные превращения могут иметь неприятные последствия).

Мы слишком устали для разговоров, поэтому просто смотрели новости по телевизору, висящему над барной стойкой. Полиция и пожарные сообщили о неисправности канализации в поселке. Видимо, большое давление воды скопилось в дренажных трубах, что и повлекло за собой взрыв, который впоследствии стал причиной наводнения и эрозии почвы, из-за чего несколько домов в переулке разрушились. Чудо, что ни один житель не пострадал. Местные дети рассказывали неправдоподобные истории о Болотном Монстре Лонг-Айленда, утверждая, что все повреждения были последствием драки этого монстра с двумя подростками, но, естественно, местные власти не поверили в эти «бредни». Однако журналист отметил, что поврежденные дома выглядели так, словно «на них приземлилось нечто огромное».

— Авария на канализации, — сказал Перси. — Это впервые.

— Для тебя, может быть, — проворчал я. — Но, где бы я ни побывал, они всегда всему виной.

— Выше нос, — ответил он. — Ланч за мой счет.

Перси полез в карман и вытащил оттуда шариковую ручку.

— Ох... — его улыбка исчезла. — Слушай... не мог бы ты наколдовать немного денег?

После этого, естественно, за ланч пришлось платить мне. Я мог достать деньги из воздуха, поскольку в Дуате у меня сохранилось немного наличных про запас. Спустя несколько секунд, перед нами уже находились чизбургеры и картошка фри. Жизнь начала налаживаться.

— Чизбургеры, — сказал Перси. — Пища богов.

— Согласен, — сказал я. Но, обернувшись и взглянув на него, я задумался, думал ли он о том же, что и я: что мы относились к разным богам. Перси запустил свои зубы в бургер. Серьезно, у этого парня был не хилый аппетит.

— Итак, ожерелье, — сказал он, откусывая. — Что у него за история?

Я колебался. Я до сих пор понятия не имел, откуда Перси родом и кто он такой, и я не был уверен, что хотел это знать. Но после того, как мы сражались вместе, я не мог не доверять ему. Тем не менее, я чувствовал, что мы затрагиваем опасную тему. Все сказанное нами могло иметь серьезные последствия, не только для нас двоих, а и, возможно, для всех, кого мы знали.

Я чувствовал себя так же, как позапрошлой зимой, когда мой дядя Амос расскрыл тайну о наследии семьи Кейн, о Доме Жизни, египетских богах, Дуате и обо всем остальном. За один день мой мир расширился десятикратно и изменил меня навсегда. Теперь, я оказался в такой же ситуации, буквально стоя на краю пропасти. Я боялся, что если мой мир снова десятикратно расширится, то у меня взорвется мозг.