Иван Лихачев - WORD to PDF Converter - go4convert.com

Эта коммерческая активность способствует всеобщему оживлению, в том числе появлению ростков промышленной деятельности, которые она уносит в своем потоке, как ветер далеко разносит семена... Но они не всегда находят для себя благоприятную почву. В 1490 году флорен­тиец Пьетро Дель Бантелла положил в Рагузе начало Tarte di fabricare i panni alti di lana** 225 ; в 1525 году секреты изготовления шелка принес сюда на этот раз местный житель Николо Луккари 22 . Однако ни то, ни другое производство не получило большого развития, и ремесленники Рагузы довольствовались производством некоторого количества сукна для внутреннего потребления, а также занимались окраской некоторой части транзитных сукон. Подобные же попытки внедрить производст - во шерстяных и шелковых тканей делались в Марселе около 1660 года, и, как говорит Ботеро, изготовлению шелка 227 не мешало отсутствие во­ды надлежащего качества.

Говоря очень обобщенно, всплески торговой и промышленной ак -

228

тивности следуют друг за другом , поскольку развитие торговли, сти­мулирующее производство, предполагает (наряду с прочими довольно многочисленными условиями) наличие известного экономического опыта. Монпелье 22 , промышленный центр южной Франции, имел за собой определенное прошлое, накопленные богатства, капиталы,

Генуэзец, следовательно, купец (лат.).

Искусству производства качественных шерстяных тканей.

К XVI веку.

требовавшие вложения, обзавелся выгодными внешними свяс Jtan. Обстоятельства, таким образом, давно уже подвели к тому, что Кольбер задумал сделать в XVII веке, а именно поставить на широкую ногу про­изводство сукна, следуя по стопам французской торговли в Леванте. Промышленность в Венеции получила развитие в XIII веке; но, по­скольку одновременно набирала обороты поощряемая Синьорией торговля, шедшая в гору гораздо более быстрыми темпами, средневе­ковые промыслы оказались на заднем плане, оттесненные широкомас­штабной внешней торговлей. Заметный рост венецианского производ­ства наблюдается довольно поздно, в XV и особенно в XVI веках, бла­годаря медленному переходу от конторки к мастерской, переходу, ко­торый был не просто знамением, а самостоятельным требованием времени. Венеция начала превращаться в промышленный порт. Лишь успехи Франции и Северной Европы в следующем столетии помешали, быть может, окончательному завершению этого преобразования 230.

Если развитое производство может выступать в качестве приметы второго этапа городской активности, то банк, вероятно, является при­знаком третьего. Когда города делают свои первые шаги, все виды эко­номической деятельности уже существуют в зачатке, в том числе и то­варное обращение золота. Но обособление этого вида коммерции про­исходит позже других; полное и самостоятельное развитие он получает в последнюю очередь. На протяжении длительного времени сущест­вует нерасчлененное целое: торговля, производство, финансы перепле­тены друг с другом и сосредоточены в одних руках. Флорентийская се­мья Г виччардини Кореи, у которой брал деньги в долг Г алилей, зани­малась торговлей сицилийским зерном, продажей сукна и перца; се­мейство Каппони, оставившее нам свои гроссбухи, связано с перевозкой вина, со страхованием судов, а также с выдачей и учетом векселей; у Медичи, которые в основном были банкирами, в XV веке имелись шелкоткацкие мастерские.

Это многообразие и смешение различных видов деятельности бы­ли старинным правилом, позволяющим разделить и снизить их риски. Денежная торговля, т. е. кредитование частных лиц (более или менее завуалированное, поскольку Церковь запрещала давать в долг под про­центы), открытое финансирование городов и государей, инвестиции (le accomandite, как говорили во Флоренции), страхование морских перевозок — все эти чисто финансовые операции лишь с большим

трудом отмежевывались от остальных. Полное завершение данный процесс получил только в Амстердаме к концу XVII века.

При всем том в XVI веке финансовая деятельность уже достигла высокого развития и породила растущее число специализирующихся почти исключительно на ней банкиров, которых в Испании называли nombres de negocios . В понимании французского XVIII века это были скорее «финансисты», находившиеся на службе у государства. К тому же указанное явление отчетливо наблюдается только в некоторых старых торговых городах, находящихся в расцвете сил. В Венеции, где банки и банкиры появились в XIV, а то и в XIII веке; во Флоренции, где круп­ные торговые фирмы взяли под свой контроль Европу и Средиземно - морье от Англии до Черного моря также в XIII веке; и особенно в Ге­нуе, которая хотя и не была, вопреки утверждению Мишле 23 , «банком еще до того, как стать городом», но чей Casa di San Giorgio был самым совершенным кредитным учреждением, известным в Средние века. Подробное исследование 232 показывает, что в XV веке это был уже со­временный опередивший свою эпоху финансовый центр, где повсе - дневно практиковались нанесение на векселя передаточных записей и подписание соглашений о выплате процентов, т. е., выражаясь языком современных банкиров, своего рода «ввод кавалерии» роль посред­ника между Севильей и Новым Светом, сразу взятая на себя Генуей, ее окончательный союз с Испанией в 1528 году довершили остальное: она стала первой денежной столицей мира на волне инфляции и процвета­ния, характерных для второй половины XVI века — века Генуи, горо­да, где торговля стала восприниматься как ремесло разночинцев. Nobili Vecchi*** не брезгуют крупными спекуляциями на перепродаже квас - цов, или шерсти, или испанских солеварен. Но торговлю они предоставляют Nobili Nuovi , a сами довольствуются операциями с золотом и серебром, доходами от ренты и кредитов испанскому королю...