Лана Д - ТАНЦЫнастеклах

–– Нет…

–– Она пыталась. Я боялся за тебя. Амели становилась нестабильной.

–– Почему я ничего такого не помню?

–– Ты был в мечети, со мной, когда она отравилась.

–– Так она не сбежала тогда?

–– Я отпустил ее из больницы. У нее был выбор, Адам. Быть женой и матерью. Но, кто знает, что в голове у этих ветреных западных женщин? Она хотела свободы, других мужчин, хотела, чтобы все видели ее красоту, а не только я.

–– Прости, но я не верю…

–– Придется поверить. Я развелся с четвертой женой, когда хотел жениться на твоей матери, но она сказала нет. Мы могли бы быть счастливы. Аллах свидетель, я готов был оставить всех своих жен ради нее.

–– Почему же она….

–– Мы должны выбирать женщин, которые понимают нас, мой мальчик, нашу веру и образ жизни. Западная женщина годится только на то, чтобы греть твою постель, когда ты живешь вне Анмара. Спросишь, для чего я завел этот разговор? Завтра я подписываю документы, по которым ты возглавляешь пост « L . Corp » на Манхеттене, и переезжаешь в Нью-Йорк. Но твой дом здесь, Адам. Я хочу, чтобы ты помнил еще об одном данном слове. Рания через полтора года заканчивает Гарвард. Она –– современная девушка, и задвинуть ее сюда у тебя не получится. Свадьба состоится здесь, и ты полгода проведешь в Анмаре. Если Рания не будет беременна, то, возможно, захочет поехать с тобой в Америку. Не отказывай ей, Адам. В тебе течет кровь твоей матери. Я боюсь, что ты способен на необдуманные поступки и страсти.

–– Я выполню свои обязательства, отец. Не волнуйся.

–– Этого мало, Адам. Я хочу, чтобы ты был счастливым.

–– Я буду.»}

–– Джаред, мы приземлились, –– положив руку мне на плечо, произносит Амир, мой телохранитель, которого я знаю с самого детства. Он охранял мою мать, когда она была… в Анмаре. Вынырнув из воспоминаний, которые всегда накатывали на меня, когда я оставался без дела, предоставленный сам себе, поднимаю рассеянный взгляд на Амира, который выжидающе стоит возле моего кресла.

Я даже не заметил, как частный самолет пошел на посадку, как шасси коснулись земли в аэропорту Шарль-де-Голя.

–– Париж? –– устало спрашиваю я, потирая виски. Иногда отсутствие Беатрис ощущается особенно остро. Я мог бы спать весь перелет, но кто бы завязал мой галстук?

–– Париж, сэр, –– бесстрастно кивает Амир, человек без возраста и личной жизни, единственная цель которого служить члену королевской семьи.

Поблагодарив пилота, я вышел в душный полдень Парижа, все еще пребывая во власти воспоминаний. Причиной моего дурного настроения стал утренний звонок Рании, будь она неладна. Всегда появляется, когда я забываю, что скоро на полгода придется вернуться в Анмар. Свадьба, суета, бесконечные встречи с людьми, которые по-прежнему меня презирают. Лопающийся от самодовольства Али, бесконечно хвастающийся своей богатой шестнадцатилетней женой. Как же мне омерзителен один его вид, и его напыщенная мать, которая до сих пор не научилась скрывать свою ненависть и ревность ко мне. Теперь, когда я знаю, что ее могло не быть в моей жизни, облик моей матери страдалицы и пленницы в безжалостных тисках отца потерял былой трагизм. У меня не осталось для нее оправданий. Я мог жить совсем по-другому, без насмешек, издевок, унижений и побоев.

Глядя на Париж сквозь тонированные стекла лимузина, я практически не замечаю окружающей меня красоты. Я был здесь много раз, пока учился в Йеле. Катались с Мэттом и другими парнями между сессиями по миру. Европа, Азия, Австралия, даже Африка…

Я мало что запомнил из наших путешествий.

Слишком много алкоголя.

К роскоши и красоте привыкаешь, становится скучно, обыденно. Предсказуемо. Все меньше мест на земле, где я не был. Все меньше женщин, с которыми я не спал.

И только одна из всего гребаного мира не дает мне покоя, не уходит из моих мыслей. Должен признать, что эти чувства похожи на нездоровую зависимость. Я хочу закончить с Мэл и поставить точку. Быстро. У меня осталось мало времени на то, чтобы получить Меланию Йонсен в свою постель.

Но Париж, созданный для греха и сладострастия, способен ослепить любую строптивую красавицу.

Она не устоит, не сможет. Да и какая наивная птичка откажется от настоящего принца, готового подарить ей сказку? Моя роль безупречна, я - само совершенство, мечта, но так сложно, не срываясь в привычное амплуа, играть по нотам. Я даже отчасти боюсь того момента, когда получу желаемое. Мне нравится азарт, адреналин, огненный жар, пронизывающий меня с головы до ног, когда я вижу ее, когда она просто проходит мимо. Я упиваюсь ее злостью, ревностью, жалкими попытками сопротивляться неизбежному. Ее глаза говорят мне –– малышка Лана готова к серьезному шагу… в пропасть. Я не буду ее ловить. Я тот, кто, насладившись короткими мгновениями полета, поможет сорваться, отпустит руку и, передернув плечами, с невозмутимой улыбкой пойдет дальше. Мы все должны извлекать уроки из собственных слабостей и ей тоже придется повзрослеть. И, моя маленькая, мне тоже будет больно. Ровно минуту, а потом придет опустошение… Я буду скучать по тебе, по нам –– таким, как сейчас, еще не вкусившим безумие и боль, невинным…