София Мгой - Семья - Полина

«Какая же ты дура! -Поли разозлилась на себя.- Мужа обозвала бессердечным! А сама ты кто? Ты кому хоть раз помогла, так чтоб это было серьезно? Так чтоб дать человеку шанс?»

Из ее памяти эхом всплыло одно имя: «Дима...»

«Это не то,- саму себя осадила,- он не был тебе чужим. Ты никому чужим не помогала. Никогда».

Ей стало стыдно за свои мысли. Пусть она не согласна с Олафом во многом, но одно бесспорно, каким бы жестоким он не был, в этом случае своими действиями приносит добро. Пусть всего 6 маленьких жизней имеют шанс это лучше, чем ничего. Ей было стыдно, что она такая морально близорукая, за общими мыслями не увидела конкретики, а ведь все именно в ней, в конкретике, в реальных делах. Она и другие могут сколько угодно рассуждать о высоком, о добре, а Олаф пошел и сделал, молча, без лишних слов.

Чувство любви, уважения и нежности наполнило ее. Поли смотрела на мужа и поняла, что этой его стороны не видела- чуткого, доброго. Она погладила его по руке и отвернулась к окну, чтоб спрятать мокрые от чувств глаза.

* * *

Весь вечер Поли была молчалива, особо ни с кем не общалась. Ей хотелось быть ближе к мужу, чаще к нему прикасаться, находиться рядом. Она по теплому улыбнулась Аркену, когда встретила его в коридоре и хитро подмигнула Диме за ужином.

Перед сном она зашла к бабушке, расспросила, чем та занималась и напомнила, что завтра они уезжают и предложила помощь в сборах.

Утром, как обычно, Олаф ушел на пробежку, а Поли лениво валялась в кровати. Ехать придется в набитой машине, хотя Олаф что-то говорил о намерении оставить Ясира еще на пару дней, чтоб он привез потом Катарину и Дашу.

Мужчины долго бегать не стали, поэтому Олаф застал жену сладко зевающей и потягивающейся в постели.

-Вставай, соня,- он взял ее за ногу и, подтянув к себе, поцеловал в стопу,- я в душ и идем завтракать.

Поли хихикнула и закрылась одеялом. Ей не хотелось вставать, но пришлось. Расчесывая свои длинные волосы, она заметила, что одной сережки нет, хотя точно помнила, что вечером обе были на месте. Поли стала смотреть в постели и услышала, что что-то упало на пол под кроватью, скорее всего сережка.

Нагнувшись, она ничего не увидела и достала мобильник, включив функцию фонарика. Так и есть, ее сережка была далеко под кроватью. Поли достала ее и уже хотела вылезать, как открылась дверь.

-Я ведь с тобой разговариваю!- она узнала Дашин голос.

-Я все сказал,- это отвечал Олаф.- Никаких «мы» не было и не будет. Ты мне безразлична. А теперь пошла вон.

-Ах, так! Ах, так! Я...я,- Даша не находила слов, а Поли в недоумении застыла,- ты меня изнасиловал! Вот!

Поли услышала треск разрываемой ткани и от удивления несильно стукнулась головой о деревянную балку кровати.

-Ну, просто цирк с конями.

Послышалась потасовка и стук захлопываемой двери.

-Поли, вылазь, я вижу твои ноги. Что ты там прячешься?

Поли снова стукнулась головой о кровать.

-Я не прячусь, я сережку уронила.

Олаф в полотенце на бедрах и еще влажный после душа, взял со стула приготовленную с вечера ему одежду. Поли очень хотела спросить что это было, но ждала пока муж сам все расскажет, он же молча взял ее за руку и повел вниз.

На лестнице их нагнал Ясир. Когда они зашли в гостиную все, находящиеся там, резко замолчали и повернулись к ним. Поли от такого поёжилась. Алекс стоял у окна, сцепив руки за спиной, Сандра испугано жалась в углу, теребя штору, Татьяна сидела за столом, рядом с ней Марыся, Дима в инвалидном кресле чуть по отдать, Вера и Ксения обнимали рыдающую Дашу.

Катарина словно разъяренная кошка сразу подскочила к Олафу:

-Как ты посмел! Ты! Ты тронул ребенка!

Поли ничего не поняла и еще больше удивилась, увидев мужа абсолютно спокойным.

-Кэт, я ее не трогал. Что за цирк устроили.

Поли только сейчас, разглядев прячущуюся за Веру Дашу, одетую в рваную рубашку, с размазанной по лицу косметикой, поняла, что услышанные ею в спальне угрозы были не напрасными. Пока они с Олафом переодевались, видимо, Даша перед присутствующими изложила свою версию разговора.

Кэт кричала на брата, не давая ему даже вставить слово, обвиняла в насилии над ее дочерью, которая в подтверждение слов приемной матери рыдала еще громче.

«Эта мелкая дрянь с первого дня достает Олафа, -подумала Поли, вспомнив весьма недружелюбные взгляды и разговор в библиотеке,- надо что-то делать, прекратить эту ложь!»

Она резко и громко сказала:

-Хватит!

Вышла вперед, закрывая собой мужа. Поли смотрела в глаза Катарине и ясно понимала, что любому слову Олафа, любой его клятве не поверят.