Эспер Ухтомский - От Калмыцкой степи до Бухары

Для устранения безводья, на протяжении сотен верст, с гор проводилась вода прямо в баки у станций. При них устраивались фонтаны. Ничего себе нельзя представить обаятельнее, как долго ехать среди мертвой степи, выйти из вагона и увидеть на станционной площадке чистую, сверкающую струю, стремительно поднимающуюся и обдающую вас холодною, бодрящею пылью. Вот по-истине благое дело, вызванное и жизни строителем железной дороги!

В виду того, что вопрос о топливе суще- /69/ ственно важен не только для паровозов, но и для помещений вдоль линии, здесь впервые попытались вводить отопление зданий нефтью. Такими приемами обеспечивалось мирное, постепенное завоевание страны рельсовым путем. Когда из ахал-текинского оазиса мы прошли далее на восток и почти соприкоснулись с владениями бухарского эмира, возникала дилемма: продолжать-ли прежде всего линию и авганской границе, или свернуть на северо-восток к Туркестану. Кто смотрел и смотрит на дорогу исключительно со стратегической точки зрения, тому желательно было видеть ее продолжение на Серакс, - но тогда на задний план отходили все культурные и торговые преимущества второго направления. Чисто военный взгляд словно отрицал его полезность и необходимость. Строитель Закаспийской дороги шире и прозорливее посмотрел на дело. Он как нельзя лучше сознавал и понимал, что ныне ею пересекаемые края искони жили одною жизнью, составляли своего рода целое, являлись так сказать, передовыми очагами культуры среди надвигавшейся пустыни. Хотя она и торжествовала по временам, но, пожалуй, именно оттого, что цепь оседлых пунктов недостаточно была прочна и звенья иногда не выдерживали напора. С /70/ момента, когда русские осилили вечно беспокойные туранские элементы, и медленным, уверенным шагом прошли от Каспия до Трансоксании, государственная мудрость требовала приковать к себе кочевой мир неразрывными узами, провести гигантскую черту на юг от усмиренных степей, заставить ее лечь как раз там, где прежде прививалась цивилизация. Осуществить такую разумную своевременную мысль целесообразнее всего могла только железная дорога.

-------

/71/

Закаспийская область весьма интересна в археологическом отношении. Мало есть стран, испытавших столько превратной судьбы, видевших такую смену царств, как новоприсоединенный нами край. Особенно, конечно, любопытны разоренные теперь туркменами полосы культурной земли, вдоль персидской границы. До сих пор о них почти ничего не писано. Кроме дилетантов, никто ими серьезно не интересовался, а между тем время идет, памятники и вообще всякие следы старины исчезают. Скоро не отыщешь и половины того, что пока еще на лицо. Хоть бы иностранцы обратили на это серьезное внимание, если уже нам такое дело не под силу! Ведь теперь, благодаря Закаспийской железной дороге, это легко. Для примера следует отметить несколько /72/ археологически любопытных пунктов. Вот они, подобранные случайно, по направленно на восток:

На расстоянии ста приблизительно верст от Каспийского моря находится Маст-Деуран (или Месториан). Развалины занимают восемь верст, замечательны валами. Один центральный окружен был другим и связан с ним перпендикулярными стенами.

Когда враги пробивались в крепость с какой-нибудь стороны, они отовсюду в искусственных квадратах встречали сопротивление. Цветные изразцы с надписями уцелели на минаретах арабского стиля и арке развалившейся мечети.

По близости отсюда Шир-Кабир, надгробный мавзолей с пристройками. Затем восточнее существуют развалины исторических городов - Ракадж, Барв‚ Хозроукола, Беш-Даг, Ходаверд, Хива Абад‚ Тшаар Дег, Магнэ, Тшатша‚ Хандекли, Камбер-Баба, Ходжа-Пурзау и т. д. Кроме того, конца нет курганам. Для раскопок и изысканий открыто самое широкое поле.

Когда на афганской границе работала английская комиссия, ее члены заинтересовались бесчисленными загадочными пещерами вокруг Пен- /78/ дэ и Тахтабазара. В результате оказалось, что они буддийского происхождения, и похожи на северо-индийские кельи для монашествующих.

-------

Немедленно по приезде в Асхабад я отправился холмистою местностью на запад, за 16 вер. от города, мимо аулов Каши, где живут туркмены-милиционеры, и Багира, славящегося садоводством, и величественным развалинам древней Нисы, основанной огнепоклонниками и совершенно заглохшей. Только земля, если тронуть ее недра, может дать ответ, что именно тут было и в какую эпоху * [U3] ). Более новая, но тоже пустынная Ниса меньших размеров расположена, около старой. Стены высоко свешиваются над подступающими к ним рвами. Зданий не сохранилось. Все вымерло, недвижимо, безмолвно. В самой середине некогда людного города плохое туркменское жилье одиноко стоит среди гряд капусты. Кто бы сказал, что гордые, непобедимые сельджукские князья, /74/ 850 лет назад, наводили отсюда ужас на прилегающие страны? Не сюда ли торжественно вступала в то время невестою одного из этих воителей красавица самаркандская царевна? Перед носилками ее шли тысячи рабов и рабынь; и каждый, и каждая несли какие-нибудь редкие и драгоценные дары, разбрасывали на пути владычицы мускус, амбру. Просто не верится, ужели тут навсегда угасла кипучая жизнь, прошлое цветущее состояние не вернется, не возродится?