Windows User - Кареев Н.И. История Западной Европы в Новое время. Том 2

Религиозный протест против «порчи церкви», оппозиция курии и клиру по побуждениям чисто светского характера, местные общественные дела – вот три категории элементов, участвовавших в реформационном движении XVI века. Где происходил религиозный протест, там проявлялась оппозиция против Рима и католического духовенства, и дело социально‑политической реформы или революции велось под знаменем религии; но местная политическая борьба не вызвала сама по себе религиозной реформации (пример – Испания), как, с другой стороны, борьба против притязаний курии и привилегий клира могла идти под знаменем секуляризирующих мысль и жизнь идей гуманизма в широком смысле этого слова, под влиянием идей античной философии и науки, античной политики и римского права, вроде того, как в Италии подкапывали католицизм сочинения Лоренцо Валлы, объявившего подложность грамоты, на которой средневековые папы основывали свои притязания на светскую власть, или Никколо Макиавелли, видевшего в папстве главную помеху для объединения Италии. Основные причины реформационного движения XVI века были далеко неравномерно распределены по разным странам. Не говоря уже о том, что у каждого народа в его внутренней жизни была своя «злоба дня», – у одного – одна, у другого – другая, у одного – способная уладиться путем мирной реформы, у другого – необходимо вызывавшая революционное столкновение, – отдельные народы были в своих массах и в своих правящих классах не совсем одинаково религиозны в количественном и качественном отношении и различным образом должны были относиться к далекой курии и своему собственному клиру, так как и курия в сущности вызывала к себе разные чувства, и клир одной страны не был похож на клир другой, и сами нации во всем остальном не вполне походили одна на другую. Одни и остались верны и старой религии, и «святому отцу», и своим духовным пастырям, тогда как другие завели у себя новые веры, отреклись от папы, как от «антихриста», возмутились против «волков в овечьей шкуре». Мало того: в одной и той же нации реформация имела иногда совершенно разный успех у отдельных сословий и начиналась то снизу, – от общества, то сверху, – от власти, да и тут вопрос о том, пойдет ли правительство за народом или народ за правительством, решался в общем и в подробностях не везде одинаково. Исследовать с этой точки зрения происхождение реформации в каждой отдельной стране, анализируя факты, представляемые её историей, и сравнить результаты исследования, сопоставляя однородные и разнородные факты, – вот, по нашему мнению, единственный путь, чтобы не сделать скороспелых, односторонних или прямо неверных заключений о причинах возникновения реформационного движения вообще или в той или в другой стране в частности.

Общие причины реформационного движения должны быть понятны из того обзора состояния Западной Европы в XIV и XV вв., который дан в первом томе настоящей книги, но затем еще остается целая область истории отдельных стран, в которых эти общие причины комбинировались различным образом. При изучении реформации в какой-либо отдельной стране нужно иметь в виду следующие четыре общих вопроса, ответы на которые заключают в себе все данные, необходимые для понимания причин и условий, внешнего хода и внутреннего характера, следствий и результатов реформации в данной стране.

Первый общий вопрос заключает в себе целую категорию вопросов о состоянии страны в отношениях религиозном, умственном, национальном, политическом и социальном. Религиозное настроение отдельных стран было далеко неодинаково, и как сам католицизм в лице своих представителей, так и отношение к нему отдельных народов были не одни и те же в разных странах: Испания, только что покончившая вековую борьбу с маврами, была вполне довольна своим католицизмом, сделавшимся её национальным знаменем, да и сама воинствующая церковь не подверглась здесь порче в такой степени, как в других местах, а в Германии, наоборот, давно происходило глухое, но глубокое религиозное брожение, которое рано или поздно должно было прорваться наружу. В умственном, да и нравственном отношении опять отдельные народы стояли далеко не на одинаковом уровне: напр., итальянская гуманистическая интеллигенция была довольно индифферентна к религии и церкви, а народная масса суеверна и чувственна, между тем, как гуманизм немецкий соединялся с богословскими интересами и реформационными стремлениями, а в народных массах замечалось (в развитии сектантства) известного рода более моральное отношение к религии, чем можно его предполагать в Италии. То же самое и в смысле национальной оппозиции: в Испании католицизм и национальность сделались синонимами, благодаря религиозной и племенной борьбе с маврами, для Италии папство было тоже как бы национальным учреждением, но в Германии беззастенчивое хозяйничанье курии оскорбляло национальное чувство в то же самое время, как и немецкие князья чувствовали всю тяжесть папской опеки, неизвестную, напр., во Франции, где государственная власть сумела оградить себя от вмешательства папы. Далее на историю реформации оказывали влияние внутренние, чисто политические отношения отдельных стран и прежде всего их устройство, была ли, напр., страна унитарным или федеративным государством: государства первой категории в общем решали у себя вопрос в ту или другую сторону, тогда как в таких федерациях, какими были Германия и Швейцария, отдельные княжества и кантоны по‑своему решали вопрос, и политическая раздробленность отражалась на религиозном разъединении, как в свою очередь религиозное разъединение способствовало и политическому распадению федеративной страны (Нидерланды). Форма правления, существовавшая в государстве, в общем переносилась и в новое церковное устройство: реформация, возникшая в Германии или Англии, приняла монархический характер, тогда как цюрихская и женевская – республиканский.