Windows User - Кареев Н.И. История Западной Европы в Новое время. Том 2

При Франциске I и Генрихе II протестантизм страшно преследовался во Франции: против кальвинистов были и королевская власть, и легисты, и Сорбонна, и народная масса, называвшая кальвинистов гугенотами [2], и не доверявшая новому учению по его связи с дворянскими стремлениями. Мы уже раньше указывали на то, что протестантизм принял во Франции аристократический характер, так как, кроме лиц разных сословий, переходивших на сторону нового учения по убеждениям, его приняла значительная часть дворянства, думавшего, между прочим, поживиться и на счет секуляризации церковной собственности во Франции по примеру своих собратий в протестантских странах. Переход дворян в кальвинизм давал последнему значение политической силы, которая могла вести вооруженную борьбу: уже на первых порах умножившиеся протестанты силою освобождали из тюрем своих единоверцев, иногда даже вырывая их из рук солдат, ведших их на казнь, и т. п. В 1560 году протестантская партия задумала захватить молодого короля, чтобы передать его под опеку Антуану Бурбону, но заговор этот («амбуазский») был открыт, и Гизы за участие в заговоре предали Людовика Конде обыкновенному суду, вопреки его праву, как принца крови, судиться лишь в парламенте; это было своего рода угрозой и для других дворян. Только смерть Франциска II и переход власти к Екатерине Медичи спасли принца Конде: он был немедленно выпущен на свободу. Хитрая итальянка хотела держаться у власти, не давая перевеса ни Гизам, ни Бурбонам, а потому и Гизы были ею оставлены при своих должностях. Малолетний король на престоле, иностранка‑королева во главе правления, занимающаяся интригами, заискивающая у всех партий, неспособная заставить одних не делать нападений на установленную религию, а других – уважать свободу совести своих сограждан, – все это было на руку феодальной реакции, формулировавшей свои идеи таким образом: «какой такой король? мы сами – короли, а этого короленка еще розгами можно сечь».

Такое время было благоприятно и для возрождения давно уже не собиравшихся генеральных штатов. И прежде, когда в государстве происходили смуты, Франция прибегала к генеральным штатам, которые одно время даже были в руках королевской власти могущественным орудием в борьбе с феодальным раздроблением. Теперь снова сочли нужным прибегнуть к этому средству. Первое собрание генеральных штатов происходило по мысли умного, честного и веротерпимого канцлера Лопиталя (L'Hospital или L'Hоpital), в Орлеане, в 1560 г.; в 1561 г. в Понтуазе состоялось еще собрание депутатов светских сословий, духовенство же собралось отдельно в Пуасси, где Лопиталь устроил религиозный диспут между католиками и протестантами. Канцлер действовал вообще в примирительном духе и убеждал орлеанские штаты «оставить дьявольские клички (ces mots diaboliques) лютеран, гугенотов, папистов и не менять христианского имени на другие». В собрании штатов духовенством требовалось преследование еретиков; в том же смысле высказывалась часть дворян, тогда как другая была за веротерпимость; в последнем отношении с нею были заодно и горожане, выразившие желание, чтобы преследования были прекращены до решения религиозных споров вселенским собором. Понтуазское собрание 1561 г. светских чинов еще решительнее выставило необходимость терпимости и даже поставило вопрос о продаже церковных имуществ для удовлетворения государственных нужд. Что касается до диспута в Пуасси, где выступили друг против друга Беза и кардинал Лотарингский (Карл Гиз), то на нем, конечно, никакого соглашения не состоялось. Единственным результатом штатов 1560 г. был так называемый орлеанский ордоннанс, которым Лопиталь осуществлял некоторые желания, высказанные в обширном проекте реформ, составленном штатами. И в 1560 г. представители сословий высказали и в 1561 г. еще раз повторили желание, чтобы генеральные штаты были учреждением постоянным, собирающимся в определенные сроки; в 1561 г. к этому очень решительно прибавлялось еще, что король должен делить свою власть с штатами. После этого, однако, штаты опять не собирались пятнадцать лет, но в семидесятых и восьмидесятых годах мысль о периодических генеральных штатах с прямым участием их в верховной власти сделалась во Франции еще более популярною.

В начале шестидесятых годов Лопиталь целым рядом мер думал уладить религиозный вопрос. Эдикт 1560 г. (édit de Romorantin) установлял епископскую юрисдикцию по делам ереси, дабы помешать введению во Франции инквизиции, и только одни парламенты могли изрекать смертные приговоры. Другим эдиктом (1561 г.) смертная казнь за ересь заменялась изгнанием кроме случаев нарушения общественного спокойствия. Кроме того, Лопиталь в частных случаях останавливал чрезмерно усердствовавших преследователей и смягчал участь обвиненных. Наконец, в 1562 г. правительство нашло нужным сделать новую уступку протестантам, под известными условиями узаконив их существование в государстве. Именно, по Сен‑Жерменскому эдикту 1562 года кальвинисты получили право отправлять свое богослужение, хотя и не иначе, как вне городов, и без права собирать синоды своей церкви. Они были, однако, недовольны этими ограничениями своей религиозной свободы, а католики негодовали на уступку ереси. Впрочем, этот эдикт не был приведен в исполнение, так как в том же самом году произошла первая религиозная война во Франции.