Эдуард Дженкс - Английское право

Но в более сложных случаях стороны, естественно, предпочитают, после предварительного обсуждения условий, совершить офферту и акцепт в письменной форме; и, как мы увидим дальше, существуют некоторые виды договоров, которые не могут служить основанием для исков, если в момент или после заключения договора не было сторонами подписано какого-либо документа, в котором записаны условия соглашения.

Соглашение является выражением воли и поэтому всякое обстоятельство, которое серьезно воздействует на волю сторон, так что делает их неспособными притти к соглашению, к consensus ad idem, по необходимости оказывает пагубное влияние на действительность договора. Право есть практическая сфера, сохранение в силе договоров есть дело весьма важное, и поэтому незначительные влияния на состояние духа как, например, головная боль, которые в конкретном случае могут вывести человека из состояния равновесия, не дают ему оснований отступиться от своего обязательства. Но кроме общих оснований, каковы, например, несовершеннолетие, душевная болезнь, неправоспособность корпорации, о которых мы уже говорили выше, общее право и право справедливости признают, что некоторые виды воздействия, примененные в момент совершения договора, в той или иной мере способствуют недействительности договора. Из них наиболее важными являются принуждение (duress или constraint), обман или ложное сообщение фактов и заблуждение.

Duress, с точки зрения общего права, есть физическое принуждение, примененное к лицу с целью побудить его вступить в договор. Примером является случай, когда человеку приставляют к виску револьвер или когда его содержат под стражей до тех пор, пока он подпишет документ.

Но общее право признает также, что мужчина, жене или ребенку которого угрожают насилием, чтобы понудить его подписать обязательство на крупную сумму, может ссылаться на принуждение. Во всех подобных случаях договор является ничтожным с самого начала, даже если это приносит ущерб добросовестному держателю обязательства, ибо не возникает вообще какого-либо обязательства.

Право справедливости идет дальше этого и признает, что даже злоупотребление влиянием (undue influence), при отсутствии угрозы физическим насилием, может влиять на способность человека оценить значение данного соглашения. Трудно определить понятие «злоупотребление влиянием», но можно сказать, что речь идет о моральном давлении более сильного характера на более слабый, используемом к невыгоде более слабого, без того, чтобы последний это сознавал. Когда опытный и ловкий человек, занимающийся денежными ссудами, вступает в сделку с молодым человеком, не имеющим деловых знаний, то право справедливости признает, что стороны находятся в неравном положении. И если представлены доказательства, что первый применил в отношении последнего «злоупотребление влиянием», то право справедливости не признает договора. Далее, право справедливости даже устанавливает презумпцию наличия «злоупотребления влиянием» в некоторых случаях, например, в случае взаимоотношений родителя и ребенка, бывших опекуна и подопречного, бывших доверительного собственника и бенефицианта, священнослужителя и прихожанина, врача и пациента, адвоката и клиента. В этих случаях более сильная сторона не получает исполнения по договору, если не докажет отсутствия влияния с ее стороны.

Но, по общим правилам справедливости, всякое третье лицо, которое добросовестно и за встречное удовлетворение приобрело какое-либо право по договору, получит защиту. Это имеет место и в тех случаях, когда (как в случае лиц, занимающихся денежными ссудами) право на получение удовлетворения основано на законе. Однако, всякое лицо, которое, зная о своем праве добиться аннулирования договора в силу того, что он заключен под действием физического принуждения или злоупотребления влиянием, добровольно воздержится от этого требования тогда, когда оно будет свободно от таких воздействий, будет считаться подтвердившим договор.

Fraud (обман) есть основательное и имевшее успех введение в заблуждение одной стороны в договоре, совершенное другой стороной или его представителем, с целью побудить обманутую сторону вступить в договор. Лицо, которое будучи стороной в договоре, фактически не подверглось обману со стороны другого участника договора, не может претендовать на признание договора недействительным на этом основании; самый же обман для того, чтобы на него можно было сослаться, должен быть ложным сообщением (misrepresentation), совершенным сознательно или по небрежности, которое касается существенного факта и которое действительно побудило обманутую сторону вступить в данный договор. Так, например, если стороны заключают договор купли-продажи скаковой лошади и продавец ложно заявит, что лошадь была продана на предыдущих торгах за пятьсот гиней, то такое заявление, если ему поверил покупатель и на нем основывал свое согласие, может служить основанием для аннулирования продажи; но высказанное мнение, хотя бы и неправдоподобное, что данная лошадь «несомненно на предстоящих дерби придет первой», не служит таким основанием. Как мы увидим в следующей главе, обман является также основанием для самостоятельного иска об убытках, основанного на общем праве.