Владимир Чекмарев - Револьвер Лефоше и торговля женским бельем

Петр Петрович Шмидт родился 5 февраля 1867 года в Одессе, в семье военного моряка. Отец его, герой Севастопольской обороны, командовал батареей на Малаховом кургане и там же, в осажденном Севастополе, познакомился со своей будущей женой, барышней из рода князей Сквирских, обедневшей ветви древних польских королей и литовских великих князей, приехавшей ухаживать за ранеными в госпиталях. Петр Петрович Шмидт-старший дослужился до чина вице-адмирала и умер градоначальником Бердянска. и его брат Владимир Петрович сделал блестящую карьеру, став старшим флагманом Балтийского флота. Братья Шмидт мечтали о продолжении семейных-флотских традиций, и домечтались…

В начале своей флотской карьеры будущий лейтенант Петя Шмидт второй, пребывая еще в гардемаринах, вопреки кодексу чести морского офицера, и против волисвоего отца адмирала женился на проститутке, Доминике Павловой, имевшей вместо паспорта знаменитый "желтый билет", дабы перевоспитать и вернуть ее на путь истинный. Подобные кунштюки, были тогда модными среди либерального студенчества, Куприн об этом аж целый роман "Яма" написал. Но в среде морских офицеров, это не приветствовалось и с карьерой из за этого потом, как то не заладилось(Если бы не дядя в орластых эполетах, то просто вылетел бы с Флота, но об этом ниже).

А гардемарин тем временем, уже стал офицером. 29 сентября 1886 года окончивший Петербургский морской корпус Петр Шмидт был произведен в мичманы. Эго брак в каком то смысле убил его отца адмирала, который проклял сына, а вскоре умер.

Для самого же культуртрегера-мичмана, после женитьбы возникла четкая перспектива увольнения с формулировкой "за поступки, противоречащие офицерской чести", но за мичманом Шмидтом грозным дредноутом, высилась могучая фигура его дядюшки, Владимира Петровича Шмидта, старшего флагмана Балтийского флота. В редких работах Советских историографов, где стыдливо упоминалась эта история, все валили на супругу Шмидта. Мол это все она виновата, а он по революционному романтизму. не ведал что творил. В общем, что бы ни говорили, а семейная жизнь у Шмидта не удалась. Позднее жена, оставив ему малолетнего сына Евгения, что характерно, вернулась к прежней профессии. Вызванный на прием к командующему Черноморским флотом адмиралу Кулагину, для отеческой беседы, Шмидт закатил в его кабинете истерику и находясь в крайне возбужденном состоянии, говорил самые несуразные вещи, граничащие с бредом. Прямиком из штаба мичман был препровожден в морской госпиталь, где его пару недель подержали до окончательного решения его дальнейшей судьбы, но благодаря всесильному дяде неприятное дело замяли, и, дали Петру годичный отпуск для поправки здоровья, в клинике доктора Могилевича, в Москве. Но дядя, не дремал, нажал на рычаги и кнопки и племянник, был переведен на Дальний Восток для дальнейшего прохождения службы. Там мичман будучи с визитом в Японии, снова отчебучил… он пообещал публично выпороть домовладельца, который по японским традициям не отапливал дом, где проживал семья Шмидт. По приказу капитана корабля он был помещен в лечебницу, откуда и был выписан с диагнозом "нервная болезнь". После чего он вынужден был все-таки подать рапорт об увольнении перейти на службу в торговый флот. Но началась войны с Японией, и Петр Шмидт (по протекции дядюшки естественно) был призван в чине лейтенанта в действующий флот и направлен в эскадру адмирала Рождественского, держащую курс на Цусиму. Его назначили старшим офицером угольного транспорта "Иртыш", Но по пути в эскадру был списан из-за "нервного срыва" в Порт-Саиде и вернулся оттуда назад в Россию. Пока он плыл через пол Мира, заботами дяди, его перевели на Черноморский флот командовать отрядом из двух миноносцев, стоявших в Измаиле. Но там снова, как это всегда водится со Шмидтом, случилось темная история. Лейтенант похаживал на скачки, а это само собой, влекло за собой расходы, превышающие командирское жалование и Шмидт летом 1905 года, элементарно похитил корабельную кассу, где по традиции были исключительно золотые червонные, после чего лейтенант подался в бега, по городам Юга России. Его поймали, и на следствии он извивался, неловко врал и оправдывался, но все же сознался в растрате и дезертирстве. И это в военное время. Ему грозил военно-полевой суд, но в который уже раз выручил дядя. Он лично внес умыкнутую племянником сумму и добился, чтобы недотепу-племянника, просто по тихому уволили с флота, как говориться в отставку, "без производства в следующий чин".