Шерри Томас: Незыблемые выси

– Может, нам... – Фэрфакс не договорила. Она тоже услышала свист, словно летят тысячи

палок. Лицо ее осветилось. – Заговоренные копья!

Часов шесть назад их двоих чуть не поймал отряд на вивернах, но вынужден был

отступить из-за атаки древних заговоренных копий. Тит долго гадал, кто из магов мог бы

воспользоваться подобным оружием, прежде чем память его восстановилась и он понял, что это

– подмога из Державы, а копья – те самые, что хранятся в Мемориальном музее Тита Великого

для реконструкций исторических сражений.

Свистя, словно туча стрел, тонкие, но смертоносные копья подлетели к южной стороне

колпака. Тит крепче сжал руку Фэрфакс в своей и затаил дыхание.

Вверх поднялась громадная сеть и поймала заговоренные древки – будто косяк рыбы

заплыл прямиком в ловушку.

Амара крякнула от досады. Да, уж слишком хорошо все шло, чтобы оказаться правдой.

– Разве копья смогли бы прорвать осаду, даже достигни они купола? – нахмурилась

Фэрфакс. – Я думала, неодушевленные предметы на такие чары не влияют.

– Обычно нет, но есть способы обойти ограничение, – ответил Тит.

Если по-умному воспользоваться магией крови. И если маг, чья кровь на наконечнике

копья, родня кому-нибудь под осадным колпаком.

– Осада будет снята так или иначе, – сказала Амара. – Мохандас видел будущее, и его

видения никогда нас не подводили.

Когда они только попали в ловушку, Амара дала понять, мол, повстанцы примут любые

меры, лишь бы Фэрфакс не угодила в лапы Атлантиде – в крайнем случае убьют ее сами. И

Кашкари, можно сказать, взорвался и заявил, будто узрел в провидческом сне, что Фэрфакс не

только переживет эту ночь, но и доберется до Атлантиды, намереваясь прикончить Лиходея в его

берлоге.

Вот только про сон Кашкари соврал, в чем позже и признался Титу и Фэрфакс подальше

от ушей Амары.

Кашкари (притворщик, лучше которого Тит не видывал, а ведь и сам кого хочешь мог

провести) с серьезным видом кивнул:

– Спасибо, Богиня Дурга.

Тит тоже обращался к Амаре по псевдониму, а не по имени, но не из уважения, а скорее

держа расстояние: она была готова убить Фэрфакс, лишь бы Лиходею не достался маг стихий.

После этого не относиться к ней с некоторым подозрением не получалось.

Снаружи колпака поднялась еще одна сеть, поймать еще один косяк – нет, не только

заговоренных копий, но и охотничьих веревок тоже.

Зачем там веревки? Чтобы казалось, что копий больше? Или с какой-то другой целью?

Выражение лица Амары изменилось. Она вытащила из кармана блокнот и раскрыла его.

– Мой брат? – тут же спросил Кашкари.

9

http://lady.webnice.ru

Шерри Томас «Незыблемые выси»

– Ты же знаешь, тем, кто идет на вылазку, запрещено брать с собой двусторонние

блокноты. – Она повернулась к Титу. – Ваше высочество, ваши союзники просят, чтобы мисс

Сибурн была готова ударить в приближающиеся колесницы двумя дюжинами молний.

– Почему мои союзники связались с вами ?

– Но колесницы защищены от удара молнии, – одновременно с ним произнесла Фэрфакс.

– Они попросили сказать вам «certus amicus temporibus incertis», – ответила Амара.

На вопрос Фэрфакс у нее ответа не нашлось, и она лишь пожала плечами.

Фраза «сertus amicus in temporibus incertis» – «верный друг в неверные времена» – была

одной из кодовых, с помощью которых Тит и Далберт, его камердинер и личный шпион,

обменивались информацией через других. Сообщение, содержащее эту фразу, означало, что

Далберт доверяет источнику.

Тит предпочитал не доверяться без необходимости. И не предпринимать действий, не

обдумав хорошенько возможные последствия. Но сейчас он не мог позволить себе такой

роскоши.

– Почему бы и нет? – сказал он Фэрфакс.

Они воспользовались заклинаниями дальнозоркости посильнее:

бронированные

колесницы, все еще в нескольких верстах, быстро летели сквозь ночь, почти невидимые – если

бы их блестящие подбрюшья не отражали сияние феникса войны.

– Когда? – уточнила Фэрфакс.

– Сейчас, – кивнула Амара. – По возможности, все сразу.

Фэрфакс направила палочку на колесницы. В небе зазмеились бело-голубые полосы,

раздался грохот, словно боги устроили пьянку.

Двадцать четыре молнии заняли две секунды, за которыми потянулись другие, когда

никто не смел говорить – и даже дышать. А потом все колесницы упали, словно стали камнями,

наконец подвластными земному притяжению.