Оксана Алексеева - Неслучайности [СИ]

Но до того как она успела открыть рот, ответил Вадим:

— Нет.

Это было абсолютно уверенное и взвешенное «нет», а не какое-нибудь «нет, еще рано» или «нет, я не буду жениться только потому, что меня заставляют». Это было «нет», к которому не нужны пояснения. «Нет», отражающее не раз высказанное мнение Вадима о том, что всё когда-нибудь заканчивается. Несмотря на то, что и сама Яна понимала, насколько абсурдна отцовская идея, ее оглушило спокойствие этого «нет».

— Ну что, дочь, теперь видишь? — тихо заметил отец. — Твоему парню наплевать на то, что после этого я уведу тебя и не позволю ему больше к тебе приближаться. Он не просит прощения или хотя бы шанса проявить себя. Ему все равно, чем закончится эта игра.

И все именно так и выглядело. Если бы Вадим сказал: «Я люблю вашу дочь». Если он хотя бы намекнул на то, что не собирается сдаваться… тогда она встала бы с ним на одну сторону против отца. А с чего она взяла, что он на самом деле все это чувствует? Яна уже много раз побывала в его постели, вероятно, что он и впрямь наигрался. И только ждал момента, когда можно будет сказать это свое конечное «нет».

Она позволила отцу взять себя за руку и увести из этой квартиры. Григорьев напоследок развернулся и обратился к Вадиму, который больше не произнес ни слова, уже совсем мягко и без угрозы:

— Один раз в жизни поведи себя по-человечески, Вадим. Один раз. Я прошу, а не требую. Как отец, у которого никого роднее нет и не будет… Никогда больше не появляйся в её жизни.

Тот не ответил и не сделал даже шага, чтобы их остановить. Яна больше ни о чем не хотела говорить.

В этот момент они оба понимали, что это конец их истории.

Вадиму нравилась Яна, он не обманывал ни себя, ни ее. И самое простое в этом осознании было то, что он не только чувствовал к ней сексуальное желание или его радовали любые проявления нежности, он привыкал к ней — бесспорно и очень прочно. Она не была самой красивой из тех женщин, что он знал, но она оказалась самой многомерной из них — и теперь все остальные выглядели плоскими картинками. Он был готов к тому, что их отношения будут становиться все более близкими, но к ультиматумам он готов не был. Однако из его единственно логичного ответа не только Григорьев сделал свои выводы, но и она сама — это читалось в ее взгляде.

Неужели она думала, что Вадим бросится под венец после трех месяцев знакомства? Неужели она так плохо его понимала, что может из одного слова сделать все выводы о его отношении?

А теперь хватит. Он будет скучать, это понятно, но вряд ли пойдет обивать пороги и умолять о новой встрече, если она сама этого не хочет. Влияние Яны на его жизнь было бесспорным — она показала, что у него получается быть счастливым, даже когда он живет совсем по другим правилам. В этом существовании меньше пьяного веселья, зато куда больше полного удовлетворения. Она это сделала с ним, и теперь Вадим предполагал, что такой он способен отыскать еще десяток Ян, которые потенциально могли бы занять ее место. Хороший учитель готовит ученика к тому, чтобы он смог выжить и учиться дальше без него. Поэтому Вадим даст себе три дня на тоску, а потом снова перестроится.

Уже на следующий день рано утром от Григорьевых приехал человек и забрал скулящего Бобика. Вадиму не оставили даже этой ничтожной поддержки. И отлично. Значит, все забудется еще быстрее, чем сейчас кажется.

Вадим гордился своей рациональностью и логическим мышлением, поэтому просто не позволил себе скатиться в депрессию. Для ощущения стабильности в своей личной жизни он стал чаще навещать сына. Для возвращения ей легкости — он вернулся к клубам и тамошним развлечениям. Но пару-тройку женщин спустя вдруг понял, что это пустая трата времени — он скидывает напряжение, но больше не чувствует прежнего азарта. Зато ему нравилась мысль о том, что если Яна каким-то образом узнает, что он не собирается хранить ей верность и биться головой об стену, ей станет проще и самой перестать о нем думать.

Но жизнь все-таки возвращалась в колею и двигалась вперед. Работа, перелеты, судебные заседания, клубы, друзья, беззубый Сережка и головная боль — все в порядке вещей. Подвеску, купленную на день рождения Яны, Вадим подарил Татьяне. И пусть никаких нежных чувств к этой женщине не испытывал, но все же был рад увидеть ее улыбку — все-таки она мать его сына, поэтому не грех иногда ей дать что-то, чего она не просила. Хотя та и не стеснялась в требованиях.