Panther - 2

большой мальчик, можешь делать что угодно и с кем угодно. – А теперь давайте поедим. –

Она сильно машет рукой в воздухе. – Что, черт побери, случилось с обслуживанием здесь?

Она симулирует досаду и вздрагивает.

- Извини Паттон, плохой выбор слов. Просто выскользнуло.

Я теряю суть остальной части их разговора, потому что воздух вокруг меня

потрескивает со знакомым электричеством, и волоски на моей шее встают дыбом. Не

поворачиваюсь, мне и не нужно. Просто Кингстон Хоторн вошел в комнату.

Когда он громко прочищает горло и объявляет, что мы отправимся в наш тур по

Бату через час, мое тело уже сказало мне, что он здесь. Реакция на его присутствие

никогда не давала сбой и всегда безошибочна.

Я не двигаюсь, когда он встает позади меня, его близость заставляет все мои

синапсы взорваться, он спрашивает слишком соблазнительным и спокойным голосом для

этого утра: - Ты сегодня присоединишься к моей группе?

- Я огорошила бедную Эхо молчанием, поэтому отвечу за нас, - говорит Нат со

смешком, когда я не отвечаю. – Да, мы присоединимся к тебе сегодня.

- Супер, - отвечает Кингстон, кончиками пальцев пробежавшись по моей шее,

возможно, мне это почудилось. – Автобус отходит через час.

Автобус? Я немного разочарована, но ничего не говорю… и, видимо, мне это и не

нужно.

Кингстон занимает свободный стул рядом со мной, опустив голову так, чтобы наши

глаза были на одном уровне.

- Что такое?

Эм… это жутко, что он умеет читать мои мысли? Возможно, он не это имел в

виду.

- Ничего, - улыбаюсь я – натянуто, как правило, мускулы моего лица отображают

ложь.

- Фигня, - ухмыляется он. – Что я говорил тебе о твоем неумении лгать, Любовь

моя?

Я наклоняюсь и шепчу: - Что я тебе говорила о том, чтобы не называть меня

«Любовь моя»? За этим столом сидят и другие люди.

Я чувствую его усмешку на моей коже, когда он наклоняется, его губы медленно

скользят по моей шее вверх к моему уху, в которое он шепчет:

- Нет, здесь никого нет, они просто ушли. Здесь только ты и я. Скажи мне, почему

ты не смогла ответить?

Он не должен говорить раскованно и хрипло, его дыхание опаляло мое ушко; это

несправедливо. Он не должен так близко находиться, и этот мужской запах и обольщение.

Мое сердце не должно предавать мозг, стуча так быстро и достаточно громко, чтобы

заглушить какой-либо звук хорошего рассуждения.

Я заставила себя отстраниться назад, удивленная тем, что стол на самом деле стал

пуст.

- Я просто… ну, подумала, что мы сядем на поезд на станции Паддингтон в Бат, -

отвечаю, как-то умудряясь сохранить нормальный тембр голоса.

- Ты хочешь прокатиться на поезде? - спрашивает он с оттенком веселья.

Я киваю. – Я никогда не ездила ни на одном… хотя, думаю, Метро не в счет.

- Конечно, - он берет меня за руку, переворачивает ее, чтобы мягко и нежно

поцеловать нижнюю часть запястья, прежде чем взглянуть на меня сквозь свои густые

темные ресницы. – Тогда будет поезд, лично для тебя.

Как сильно я хочу позволить своему сердцу трепетать свободно, забыть все, кроме

хорошего, как раньше, когда мы делились с ним подобным, но не могу. Потому что я

осознала сильный, горький, болезненный способ, чем выше я позволю Кингстону

поднести меня, тем больнее будет падение.

А большие падения оставляют шрамы.

Поэтому я игнорирую свое сердце и беру себя в руки, полностью овладевая

разговором.

- Ну, что ж, хорошо, что они ушли, теперь у меня есть шанс дать тебе дружеский

совет. Потому что я забочусь о тебе, как друг.

Беспокойство возникает на его лице, как и разочарование; ухудшение настроения

стало явным.

- И что же это может быть? - спрашивает он, его тон скептичен.

- Не то, чтобы это было моим делом, на самом деле, но все же нужно сказать. – Я

вздыхаю, уже чувствуя себя немного язвительной, потому что знаю, что мои намерения не

совсем чисты. – Но когда, и если, ты будешь снова с Джеки… будь осторожен.

Его глаза обращаются к моим, завладевая моим полным вниманием, и я вижу, как

уголки его губ постепенно поднимаются, образовывая самодовольную усмешку.

- Хотя я ценю предупреждение, потому что ты, конечно же, рассматриваешь меня,

только как друга, но не переживай. Я никогда не был с Джеки, и никогда не буду. И

прежде, чем ты закатишь свои глазки, я говорю тебе абсолютную правду.

И он говорил. Насколько он всегда определяет мою ложь, настолько же я доверяю