Дарья - RIP Tilli Koul

не сводил с меня глаз. Он никогда не отводил от меня своих маленьких темных глаз. Я

встал перед ним, огонь заполнил мои вены.

Я выдохнул. Просто работал над дыханием, когда передо мной стоял человек, который убил мою семью. И я был свободен. Никаких наркотиков, лишающих меня

воспоминаний, заставляющих забыть, кто я.

Только я и он.

Я и человек, который должен умереть.

Подойдя к столу, где Джахуа держал свое оружие, то самое оружие, которое он

использовал против меня в детстве, чтобы взять под контроль, я осмотрел его, упорядоченное в аккуратные ряды.

Я знал, что ищу. Оружие, с которым он заставлял меня тренироваться в детстве в

клетке. Заставлял меня убивать других в клетке, чтобы доказать свою силу.

Мои руки дернулись, когда мой взгляд упал на вспышку черного металла. Мое

сердце заколотилось, когда я потянулся за саями (прим. пер. — сай — колющее

клинковое холодное оружие типа стилета, внешне похожее на трезубец с коротким

древком (максимум на полторы ширины ладони) и удлиненным средним зубцом). Острые

и смертоносные черные саи.

Я остановился перед Джахуа. Его глаза расширились, пока я вертел саи в руках. В

комнате стало тихо. Охранники и Лука наблюдали за мной.

Приблизившись к нему, я поднял правый сай и прислонил тонкий черный металл к

его животу. Я надавил сильнее, не отводя при этом своего взгляда от его глаз… Глаз, которые расширялись, пока твердая сталь медленно пронзала его живот.

Отведя правую руку, я бросил сай на землю. Я обхватил пальцами его горло. Я

крепко сжал его и убедился, что он смотрит мне прямо в глаза, пытаясь вдохнуть.

Его руки пытались бить меня по спине, но я их даже не чувствовал. Лицо Джахуа

покраснело, а я медленно и мучительно забирал его жизнь.

Затем, пока сай был еще в его животе, я повернулся и медленно потянул его. Лезвие

рассекло плоть. Он разрывал органы и царапал кости в мучительной медлительности.

И все это время я смотрел ему в глаза. Последним, кого он увидит, будет Костава.

Единственный оставшийся в живых наследник семьи, которую он ненавидел больше

всего.

Кровь хлынула из его горла. Джахуа задыхался, в то время как моя рука сжималась

еще крепче. Тем не менее мой сай продолжал резать. Затем, как только жизнь покинула

его тело, я вынул сай из его тела, освободил руку от его шеи и наблюдал, как его тело

осело на стену. Кровь лилась из его ран.

Отступив назад, я посмотрел на охранников, державших винтовки наготове. Глядя в

умирающие глаза Джахуа, я приказал:

— Огонь!

Охранники Братвы последовали моей команде, осыпая пулями плоть Джахуа. Сила

пуль в такой близости разрывала его тело в клочья.

Я смотрел, как его глаза остекленели от неминуемой смерти. Когда стрельба

прекратилась, с моей груди свалилась тяжесть. Он был мертв. Джахуа был мертв.

В комнате воцарилась тишина. Услышав шум сзади, я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как человек в белом халате упал на землю. Лука отступил от мужчины, вытирая костяшки пальцев о штаны. Он перерезал горло белому халату.

Мой взгляд упал на Луку, потом на мужчину в белом халате, потом, наконец, вернулся к Джахуа. Я посмотрел на свои руки. Они дрожали. Я смотрел на свои

окровавленные руки, и в голове проносились образы моей семьи. Моя грудь сжалась. Я

чувствовал, что вся моя кровь вытекла из тела.

Мои колени коснулись земли. В животе нарастало давление, поднимаясь к горлу.

Дрожа от переполнявших меня эмоций и воспоминаний, я запрокинул голову и закричал.

Я кричал до тех пор, пока давление не покинуло меня. Пока я, ослабевший, сидел на

земле, одна-единственная мысль заняла свое место:

Я был свободен.

Я наконец-то был свободен. Действительно свободен.

Почувствовав руку на своем плече, я обернулся. За мной пришел Лука Толстой. Он

встретился со мной взглядом и сказал:

— Мы должны уходить.

— Куда я пойду? — спросил я жестким, но хриплым голосом.

— К Талии, — ответил Лука. Любое напряжение, любой гнев, которые у меня еще

оставались, покинули мое тело при одном упоминании ее имени.

Я кивнул и поднялся на ноги.

— Да, — сказал я, — отведи меня к Талии.

***

— Пошли, — сказал Лука, когда мы подъехали к дому.

Я посмотрел на большой дом и глубоко вздохнул. Это был дом Толстых. Я перевел

взгляд на Луку:

— Мне здесь не рады.

Лука вздохнул и открыл дверь фургона. Я последовал за ним на темную улицу. Я