Айя Субботина - Молчи обо мне

Но если не думать об Игоре, не вспоминать прикосновения его пальцев и нашего разговора, после которого я хотела дать забросать себя камнями, словно пропащую женщину, мне хорошо сейчас. Как будто пробежала марафон и за финишем свалилась не на раскаленный асфальт, а на ортопедический матрас: жесткий, но при этом довольно комфортный и точно не травмоопасный для моих колен.

— Можешь здесь остановить? — прошу я, когда мы проезжаем мимо кромки леса. Уже сумерки, но, если не заходить в чащу — мы точно не заблудимся.

— Собираешься настрелять к ужину белок, охотница?

Он притормаживает у обочины, но я не жду, пока он поможет мне выйти.

— Эй, маленький Сусанин, ты не слишком резво рванула навстречу приключениям? — слышу в спину знакомую насмешку.

Артем догоняет меня уже за первой полосой деревьев: обнимает сзади за талию, сжимает пальцы в замок у меня на животе. Приятное тепло простреливает куда-то внутрь, растекается до самой груди.

А ведь я правда благодарна ему за то, что вырвал меня из меланхолии. Украл у мыслей о чужом муже. И сейчас он правда мне нужен: весь, целиком, с каждой своей морщинкой.

— Поцелуешь меня? — Я почти не слышу свою просьбу, потому что она звучит в унисон со вкусом его губ на моих губах.

На этот раз жадно впитываю его в себя: заполняю приятной мужской силой и толикой безбашенности все свои трещинки, все, что осталось после вчерашнего разговора на набережной. Если бы против душевной боли существовало лекарство, то Артем был бы моей единственной панацеей от раковой опухоли по имени «Игорь».

А еще мне нравятся его жесткие собственнические пальцы на моих бедрах. И в горле ком от властности, с которой он прижимает меня к дереву, коленом раздвигая ноги.

— Ты спину счешешь, — говорит мне в губы, когда я недвусмысленно пытаюсь поймать пальцами край его спортивных штанов. — И «резинки» остались в машине. Прости, МДЖ, но я не собирался раскладывать тебя на холодной земле.

— Ну и черт с ней, со спиной, — подхватываю его безумие, потому что Артем расстегивает мою кофту и запускает руки под футболку.

Я ведь хочу ребенка.

И такой зеленый цвет глаз…

Наверное, нам нужно поговорить об этом.

Но позже, когда-нибудь позже.

Есть что-то новое, совершенно непонятное в том, что между нами происходит. Я не хочу называть это похотью, потому что это совсем не так. В моей жизни было множество возможностей, когда рядом были на все готовые подходящие мужчины, но я всегда держалась от них на расстоянии. Мне не хотелось, мне было все равно до их обаяния и желания превратить мою ночь в приятное воспоминание.

С Артемом все не так, и это очень пугает, потому что мне нравится все, что он делает и как он это делает: у него совсем нет тормозов, и именно эта скорость нужна мне, как воздух. Чтобы вспомнить, что я тоже женщина, которую, пусть она и не супер-красавица, тоже хотят до дрожи в пальцах, до срывающихся с губ рваных слов:

— Обхвати меня ногами, дурочка, упадешь…

Даже то, как он называет меня дурочкой, звучит по-особенному: не снисходительно, а словно я и правда не такая, как все.

Он берет меня за талию, крепко прижимает к дереву, поднимает, чтобы я сцепила ноги у него за спиной. Киваю, шепчу ему в губы, что держусь изо всех сил — и тогда Артем в один рывок задирает мою футболку, большим пальцем цепляет край лифчика, тянет его вверх. Мы не выглядим как сексуальная парочка с красивой эротической фотосессии, мы просто мужчина и женщина, которых страсть застала прямо в сумеречном лесу, и которым плевать, как они смотрятся со стороны. Мы просто вбираем друг друга: кожей, дыханием, прикосновениями.

Я никогда не делала ничего подобного, не отдавалась чувствам без оглядки. Но мне нравится эта метаморфоза и безумство, в которое я окунаюсь с головой. Плевать на то, что моей спине и правда достанется: куда важнее, что рядом со мной мужчина, чьи касания вызывают во мне громкие несдержанные стоны. И его рот у меня на груди: жесткие посасывания сосков, от которых кружится голова, смазанные укусы, смех, когда я в нетерпении вдавливаю пятки ему в спину.

— Такая мокрая, охренеть просто… — Пальцы у меня между ног жесткие, нетерпеливые.

Он точно знает, как погладить, чтобы я завелась с пол оборота, чтобы перестала думать обо всем, кроме желания быть заполненной им. Но мой мучитель растягивает удовольствие: доводит меня до грани и останавливается, прижимается губами к шее, оставляя следы поцелуев и укусов, хрипло смеется над моими нетерпеливыми подмахиваниями бедрами навстречу его пальцам.