Unknown - 750c76f11b82488fab6d954fe331a3ae

…Взяв поручень словно древко легионного значка, пересекаю культурный центр, стараясь не думать, чтобы не дрожать. Тяжелый, серый, с прожилками серебра

Закутск проплывает в обратном направлении. Нам снова не по пути. Сегодня мне предстоит победить весь мир и свою любовную горячку.

Перекресток. Под рельсами трамваев дрожат корни тополей. Тряска, вибрация, бессмыслица. Ритм города рассыпается, валясь со склона куда-то в реку и возвращаясь с дождем и комарами. Вдали, в Центральном парке, замерло чертово колесо. Воздух пропах жареным мясом. Проходя мимо Крестокосмической церкви, ловлю себя на сильном голоде. Съесть этот город, транспорт, крем цветущих деревьев, каменные брикеты, мясной пирог с хрустящей корочкой асфальта. Все переварится и родит новый взрыв, но только не Лаура, маленькая косточка, отравленная нелюбовью.

Слияние. Катарсис. Боль к боли. Что это, если не религиозное чувство? И где она может быть, если не там, в суккубическом доме с башенками? Нет, не в постели. Ни в чужой, ни в своей. Она не любит секс при свете дня, когда надо работать. Дитя Солнца, она начисто лишена воображения. Сейчас она может быть только на работе. Ловушка, поймавшая себя. Дыра с сумасшедшей силой вакуума. Женщина-вдох.

Примечания к главе 2.

Frauenzimmer - бабы (нем.)

Katzenjammer - похмелье (нем).

3.

Этаж, коридор, лестница, мрамор. Резная дубовая дверь. В пустом кабинете сидит рекламщик Тоша.

Работает здесь только телевизор. Откинувшись на спинку кожаного кресла, Тоша курит More и внимает президентскому трешь-мнешь.

- Проходи! - крикнул он, сверкнув сусальным золотом оправы. - Ты знаешь, кто у нас президент по 1D?

- Феникс Дзэнский?

- Тескатлипока. Повелитель дымящегося зеркала. И воров разводил, и ментов. Царь ужаса, короче. Чисто индейская ментальность.

- Ацтеки?

- Майя. Все - Майя. Все это и все мы. Лос чикос.

- А Америка разве не Майя?

- Говорящая, согласен. И Европа - Майя. И Азия.

Только что отражается в этом зеркале, если все дымится, а? Ты, кстати, не туда зашел. Они переехали.

В соседний кабинет.

Back. Enter. Перемещаю дверь на петлях, заглядываю.

Слева рядком сидят смирнонервные верстальщики. Лаура

- за командным столом, изображает крайнюю занятость.

Недавно она стала редактором рекламного бюллетеня и, конечно, очень горда собой.

Прошу ее выйти. Беседа ни о чем. Посмотреть на нее.

Окунуться в запах золотых волос, золотых духов.

Кто-то ласкает ее… Впрочем, ласкает ли? Вкус моей любезной не отличается тонкостью, - так, по крайней мере, я льщу себе. В коридоре с видом на здание музыкального театра, сквозь сито пыльных лучей мы просеиваем камни усталости. Я закуриваю. Она, немного посомневавшись, закуривает тоже. Погрузив свой взгляд в мелькание пыл, она произносит:

- Да, есть предложение… Тут надо написать материал по экономике. Ты же занимался изданием книг?

Вот и… Все будет оплачено.

Она начинает объяснять тему. Ну разумеется, я согласен. Тем более, что будет оплачено. Только откуда она взяла, что я разбираюсь в экономике? Из тех стихов и сумасшедших сказок, что я посвятил ей? Я банкрот. В моем кармане - сигареты без табака, спички без пламени. Я ничем не могу порадовать твой ум, даром что цепляю выступы фантазмов.

Это не все. Она пишет диплом и нужно кое-что добавить.

- Ты же знаешь, Олег. Я не могу писать 2D-тексты на тридцать страниц. Я считаю, что краткость - сестра таланта, - замечает она и гордо улыбается.

Очень мило, mademoiselle. Только издателям не надо признаваться… Торопливо что-то пролопотав, смяв сигарету, она уходит. Выразительный такт ее ягодиц заставляет меня улыбнуться. Save picture ass.

Сохрани все. Сложи в карман и унеси, чтобы повесить на стену у ложа твоего, в доме, которого нет. Сухой грязный воздух. Засиженное мухами стекло. Я смотрю на Музтеатр. Свинцовые трапеции фонарей на самом свинцовом в отечестве фоне. Местная бастилия искусства. Мечта унтер-офицера. Впрочем, это здание построено для вечерних премьер. Дожить до звезд.

Куда ты денешься.

Сумерки. Вошел в квартиру не включив свет. На пустыре за окнами гуляет ветер. Скопление джипов у деревянного бокса: откормленные дяденьки играют в футбол. Отсвет фонаря падает на линолеум, где стоит желтый куб моего будильника. Замершая стрелка показывает 4 часа 4 минуты. Интересно, когда они остановились? Ночью? Днем? Четверка: руна Ансуз, дважды. Стало быть, восемь - Вуньо. Счастье, стало быть. Нужно купить новые часы. Эти постоянно теряются во времени. Западают. Или, может быть, отвести им почетное место? Все это знаки, а знаки, если оставить их в покое, никогда не лгут. Самый простой пример - мой друг Рихард Рогге, более известный как Егор. На левом его запястье - руна Наутиз, означающая торможение, на правой - Иса, означающая замораживание. Егор не волхв. Он торговец. Эти партаки ему сделали по глубокой обкурке в пионерлагере лет 25 назад. В те поры он не ведал других рун, кроме этих двух и яростной солнечной