Ви Киланд - Мистер Денежный Мешок

Бьянка бросилась к малышке.

– Это ведь не игрушка. Она может взять ее в рот.

– Ничего страшного. Дядюшка Джелани не стал бы возражать, – сказал я. Когда я отобрал у дочки обслюнявленную статуэтку, то невольно улыбнулся – это оказался жираф. Чем больше я недоумевал, откуда она его взяла, тем более странным мне это казалось. Мы действительно убрали все статуэтки Джелани в стеклянные ящики, я сам проследил за этим. Подняв голову, я посмотрел на лампочки, скрытые в потолке. Хм-м. Будем считать, что это неразрешимая загадка, хотя в глубине души мне очень хотелось верить, что дух Джелани где-то здесь, поблизости, и дает мне свое благословение.

Тут начали прибывать журналисты. Я встал у входа, улыбаясь в окружении членов моей семьи репортерам, и мы торжественно разрезали ленточку, что и ознаменовало официальное открытие центра.

Когда мы вошли внутрь, я увидел, что уже прибыли мой отец с Майрой. Они оживленно беседовали с Александрой, а она выглядела так, словно хотела находиться где угодно, только не здесь. Я хотел бы подойти к ним, чтобы разрядить возникшее напряжение, но меня тут же оттащили в сторону для очередного интервью.

От ослепительных вспышек камер у меня заслезились глаза. Целых три репортера держали микрофоны у моего лица. Я услышал, как один из них спросил:

– Расскажите нам, почему вы решили открыть этот центр, мистер Труитт.

Я кашлянул, чтобы прочистить горло, и совершенно искренне сказал:

– Я хотел подарить людям то, что Джелани в свое время дал мне: безопасное пространство, куда можно приходить поразмышлять над своими проблемами, а также раскрыть свой творческий потенциал. Когда я впервые обратился к мастеру за помощью, я сделал это по очень странной причине. Я хотел освоить волшебное искусство резьбы по дереву, доселе мне незнакомое, чтобы покорить сердце женщины. – Я усмехнулся. – Со временем я осознал силу искусства и его важность для человека. Лично меня оно просто спасло – спасло от меня самого, от моих разрушительных заблуждений, и позволило выразить мои чувства лучше, чем это можно делать словами. В каком-то смысле это был глубокий духовный опыт. Я начал заниматься резьбой по дереву шутки ради, но Джелани вкладывал в это дело всю свою душу, в этом заключалась его жизнь, и я начал понимать, почему он так увлечен этим. Некоторые люди прекрасно умеют выразить свою любовь словами. Другие… действиями. А есть такие, кто использует для этого силу искусства. По сути своей, искусство и есть любовь. И я хочу поделиться с вами любовью, которую мой мудрый друг подарил мне, потому что теперь, милостью Божьей, моя жизнь до краев наполнена любовью. – Я улыбнулся. – И, прошу поверить мне на слово, я сам стал неплохим резчиком по дереву. Скажем так: парочка выставленных здесь статуэток – моих рук дело.

Вспышка камеры чуть не ослепила меня.

– Скажите, мистер Труитт, вам удалось покорить ту девушку?

Я моргнул.

– Конечно.

Выполнив долг перед прессой, я забрал Бандита, и мы отправились на поиски моих девочек. Заметив, что Бьянка сидит в уголке с Джорджиной, я воспользовался возможностью полюбоваться ими.

– Посмотри на них, Бандит. Разве можно поверить, что они принадлежат нам?

Я не представлял, что можно испытывать любовь большую, чем та, которая переполняла мое сердце.

Если охватившие меня чувства можно было описать одним словом, этим словом было бы «благодарность». Мне в жизни безумно повезло получить прекрасную семью. Теперь у меня нет и тени сомнения в том, что я никогда не стану принимать этот дар судьбы как должное. Тот ужас при мысли о возможной разлуке, который мы с Бьянкой испытали, сделал нас сильнее. Ничто не заставляет нас ценить кого-либо больше, чем возможность потерять его.

Бьянка выглядела усталой, а у малышки Джорджины лихорадочно горели щечки, она кашляла, и из носа у нее текло. Нужно было срочно отвезти их домой. Признаться, я и сам ничего так не хотел, как поскорее выбраться отсюда и провести тихую субботу, лениво валяясь на диване в окружении семьи.

Я взял Джорджину из рук Бьянки.

– Поехали домой.

Бандит тут же воспользовался возможностью положить голову Бьянке на колени. Из нас троих только у нее были свободные руки, чтобы погладить пса.

– Но ты же еще не можешь уйти, не так ли?

– Кто платит, тот и заказывает музыку. Так что здесь я могу делать все, что захочу. В любом случае мероприятие уже подходит к концу.

Распрощавшись с отцом и Майрой, мы незаметно выскользнули из холла.