Оксана Ильина - Шанс [СИ]

— А кто такие первобытные люди? — аж подпрыгнула от любопытства девчушка.

— Идем ко мне в комнату, там и расскажу, пока нас тут никто не застукал, — фыркнула я, все-таки нащупав желаемое. Правда, это оказался не ножичек, а настоящий тесак. Им только туши животных и разделывать, а не овощи на кухне резать.

Обосновались мы в моей комнатке… кстати, на счет моей комнаты я же еще и словом не успела обмолвиться, ведь так?! Со всеми свалившимися на меня занятиями, совершенно забыла. Вы думаете, меня поселили в апартаменты? Как бы ни так! Выделенную комнату даже таковой и назвать нельзя. Размерами полтора на полтора она разве что на комнатку и тянула. А разместившиеся в ней одноместная кровать и небольшой платяной шкаф этому способствовали. Мне даже завалящего стульчика некуда было приткнуть. Поэтому-то горничные и потешались надо мной. Я и сама не понимала, в роли кого я здесь нахожусь. А уж местное население и подавно. Хозяйка дома не потрудилась кому-либо что-то рассказать и объяснить. Первое время служанки пытались припахать меня к черной работе, но учителя мою тушку отвоевали. Напыщенного, как павлин, дворецкого не удовлетворил такой поворот событий, и он с гордо поднятой головой прошествовал к своей обожаемой Госпоже. Что там ему сказали, тайна покрытая мраком, однако вылетел он оттуда, поджав хвост и больше ко мне с глупыми вопросами и поручениями не приставал. Что не мешало его подхалимам продолжать против несправедливости в моем лице активные военные действия. Пересоленный суп, подгорелые гренки, грязная лужа возле моей кровати — это еще цветочки. К слову сказать, я тогда пришла с репетиции танцев, еле ноги волоча — мазурка, этим все сказано. А пришлось, разворачиваться и плестись в каморку под главной лестницей за ведром и тряпкой. Так ненавязчиво меня заставили сделать уборку в комнате. Типа, это твоя жилплощадь, сама за ней и ухаживай! Ладно, мы не гордые и не переломимся от мытья полов. Они, наверно, думали, что я скандалить начну, за что следует довольно оригинальное наказание — два десятка розг по голой спине. Наблюдала как-то из окошка и вспоминала прочитанные когда-то книги времен Людовика (какой он там был по счету, уже и не припомню, но это и не важно — при всех Людовиках было одно и то же, разве нет?!). За какую провинность ее наказали, меня не просветили, но выглядело наказание жестоко. Хлестал сам его величество дворецкий с такой зверской, злорадной мимикой на морде, что у меня закралось подозрение — отказала или не удовлетворила, вот он и отводит душу.

Так вот, обосновались мы в моей комнатушке на кровати, подогнув под себя ноги по-турецки. Водрузив колечко колбасы на ломоть хлеба и украсив сие произведение искусства помидоркой, я впилась в бутерброд зубами не хуже акулы.

— М-м-м, блаженство! — даже глаза от удовольствия закатила.

— Ты же ужинала на равне со всеми, — хихикнул ребенок.

— И что? Где твои все? Спят они, а я каллории сжигаю активно двигаясь и стараясь согреться после холодной ванны, — отмахнулась от нее, накладывая второй бутерброд и запивая первый чаем. — Да и нервная у меня работенка. Надо поднабрать сил, чтобы принять следующий удар судьбы и устоять на ногах.

— Ладно, поправляй свои…, как их к-кал… чего-то там, а я спать пошла. Меня госпожа еще раньше тебя будить придет… и чего ей не спится-то?! — бурчала девчушка, сползая с кровати, обуваясь и шлепая к выходу.

— Приятных снов! — пожелала ей вслед, на что получила убийственных взгляд из-под насупленных бровей. — И спасибо за помощь и заботу! — щеки ребенка тут же вспыхнули румянцем. Не часто ей приходится слышать слова благодарности, как бы она ни старалась угодить старой мегере.

— Не за что, — еле слышно прошелестел ее голосок и дверь скрыла девчонку от моих глаз.

Наевшись, я даже не заметила, как уснула. А через мгновение кто-то безжалостно тряс меня за плечо в попытках достучаться до моего отсутствующего в теле сознания. Это я, конечно, утрирую. Просто снилась мне Земля. Вернее, мой родной дом и дедушка, который меня сам растил.

— Вставай, засоня! Уже скоро жрецы придут, а мы тебя еще не подготовили, — плевалась ядом никто иная, как сама мегера. И не поленилась заявиться собственной персоной, чтобы разбудить никчемную (по ее стойкому убеждению) человечишку, без роду и племени.

— Да встаю я, встаю, — простонала в подушку и оперлась на руки в попытке подняться. Похоже, я в этом их храме целый день отсыпаться буду, а не с Богом лясы точить. И, вообще, кто сказал, что Бог соизволит ко мне явиться? И как он выглядит? Вдруг жрец какой-нибудь решит на голую девицу поглазеть (не думаю, что они такое часто видят, хотя…), приоденется и будет мне мозг парить, якобы: «Я есмь Царь!». Тьфу, ты, «Бог».