Оксана Ильина - Шанс [СИ]

— Идем спать, до рассвета осталось всего ничего.

— А причем здесь рассвет? Только не говори, что меня собирались разбудить с петухами, ведь свадьба только на закате?! — мой взгляд молил об обратном.

— Естественно! Тебя отведут в обитель Бога жизни, где ты должна будешь весь день молиться и поститься. За два часа до заката только начнут готовить невесту к свадебной церемонии.

— И для чего данная процедура нужна, если жрецы потом будут за меня это делать? — мой желудок категорически был против предстоящей экзекуции, начиная тянуть и стонать.

— В каком мире ты жила, что простых вещей не знаешь? Весь день Бог будет тебя изучать, проверять…

— Как проверять? И в смысле изучать? Он меня разве сейчас не видит? — запнулась я на полушаге. Они сами понимают, что несут?

— Как, как? Разденут тебя догола и оставят в пустой комнате молиться, а Бог тбудет вокруг тебя летать и…

— Он что извращенец? — воскликнула я ошарашенно. — Вы все здесь извращенцы! Я на такое не подписывалась! Дикость какая-то!

— Через это проходят все невесты! — рявкнула У лика.

— А зачем догола-то? Бог должен душу рассматривать, а не женские прелести.

— Богам тоже не чуждо прекрасное. — слишком серьезно ответила Малышка. Ее раздражали мои бестолковые вопросы, но она терпеливо старалась на них отвечать, прям как младшей сестренке. И тут до меня кое-что дошло, заставив застыть статуей самой себе. А куда я, собственно, должна спрятать мой бесценный мешочек, если меня разденут? Ох, ёшки-матрешки! Что делать-то в этом случае? Мешочек ни на секунду нельзя выпустить из рук, иначе эти курицы-служанки умыкнут его и скажут, что так и было. Мне его потерять никак нельзя. От него, можно сказать, зависит моя жизнь. Что же делать-то, а?

— А волосы, что с ними делать будут?

— А что с ними? — не поняла меня Малявка.

— Их заплетут или распущенными оставят? — ну, дай же мне каплю надежды!

— Распустят, конечно. Ты должна предстать пред очи Бога в чем мать родила. Когда дети родятся, волосы у них ничем не заколоты и ни, тем более, не заплетены в косы, — фыркнула У лика, развеселившись моим вопросом. А в моей голове уже вырисовывался план, как бы спрятать мешочек под волосами.

Мы тем временем шли по темным продуваемым всеми ветрами коридорам древнего родового замка Арисс. Хоть каменные стены и были задрапированы бархатной пурпурного цвета тканью. Хозяева я вно кичились своим положением в обществе, окружая себя громоздкими золотыми побрякушками, которые стояли едва ли не в каждом углу на тумбочках, столиках и подставочках. Статуэток и статуэточек было вообще неисчислимое множество. В основном они изображали каких-то мужиков в боевом облачении. Старшая Арисса однозначно помешана на мужланах в форме. Ее облик от этих изображений не далеко ушел. Такой же грубый и квадратный, что ли?!

— Я протестую против такого произвола по отношению ко мне! — встала я, как вкопанная посреди этой вопиющей роскоши, блики от факела на которой смотрелись слишком зловеще. Нет, не правильно выразилась. Блики делали и без того грозные статуэтки еще более зловещими. Однако я отвлеклась. На счет моего протеста!

— Что ты имеешь в виду? — опешила девчушка, испуганно оглядываясь кругом.

— Я кушать хочу! Когда мне потом доведется добраться до еды? Мой желудок против! — У лика, ожидавшая от меня всего, чего только можно и нельзя представить, услышав мое заявление ощутимо расслабилась и прыснула в кулачок смехом.

— С тобой не соскучишься! Пошли, троглодит!

— Это я-то троглодит? — притворно возмутилась я. — Я прозапас должна подкрепиться!

Как мы опустошали кухню и хихикали, стараясь не греметь посудой — это история во языцах. Только сказать легко, да трудно сделать, учитывая темень вокруг. Мы спотыкались на каждом шагу. Если впереди идущий что-то цеплял и ронял, позади идцущий старался подхватить и исправить оплошность. Это напоминало какую-то эстафету и призом данного соревнования для нас стала кольцо колбаски, висящей над столом (видимо, приготовили для завтрака), четверть буханки хлеба и кувшин травяного чая. У лика еще где-то нарыла два яблока и огромную помидорину.

— Где здесь хранятся ножи? — прошептала я, шаря рукой по поверхности стола в поисках стойки с ножами.

— Зачем тебе? Колбасу с хлебом мы и так разломаем, — возмущенно пискнула Малявина. Учить она меня еще будет!

— А помидор ты, как делить собралась? И, вообще, мы же не первобытные люди, зубами пищу рвать, — прошипела ей в ответ.