Гейдар Джемаль - Давид против Голиафа

Почти одновременно со смертью Лейбница к власти в Англии пришла Ганноверская династия, которая еще в континентальный период воспринимала философа в качестве своего дворцового «гуру». Через пару лет – в 1917 году – была создана великая ложа Англии, которая с этого момента начала курировать все процессы, происходящие в сфере «высокой» теоретической науки, а также, соответственно, в сфере подготовки высшего слоя экспертов и интеллектуалов Британской империи. Именно Ганноверская династия с ее глобалистским видением миропорядка и новыми методологическими подходами к цивилизационному проектированию приступила к непосредственному строительству того Мирового порядка, контуры которого к сегодняшнему дню уже вполне ясны.

Современная цивилизация вошла в фазу фундаментального противоречия между своими политэкономическими возможностями и цивилизационно-стратегическими задачами. До определенного периода экономический и технологический рост мировой цивилизации обеспечивал воспроизводство политического господства традиционных элит, окончательно сформировавшихся несколько более ста лет назад.

Институты представительной демократии, связанные со всеобщим образованием и равенством (условно-юридическим) жизненных возможностей, обеспечивали вовлеченность в экономический рост подавляющего большинства мирового населения, хотя и не в равной мере.

Однако главной проблемой западной цивилизации в двадцатом столетии стал тот факт, что политический кризис и, в частности, кризис мирового порядка, опережал возможности роста реальной экономики. Эту разницу все в большей степени стал компенсировать рост виртуальной экономики, который, в свою очередь, вел к усугублению политического кризиса. В конце XX столетия мировой истеблишмент встал перед необходимостью фундаментальной перестройки планетарного политэкономического порядка. Эта перестройка должна сопровождаться, с одной стороны, окончательным торжеством виртуальной экономики над реальной, а с другой стороны – отменой традиционных институтов буржуазной демократии, формирование которых было содержанием всего периода так называемой Новой истории.

Сочетание двух этих моментов и образуют начало эпохи столь широко разрекламированного информационного общества.

В этом обществе предметом отчуждения становится не часть жизненного времени работающего индивидуума – так называемое «рабочее» время, – а все время без различия на сферу труда и сферу личной жизни.

От производства товаров через производство услуг экономика переходит к включению в себя всей сферы обыденной жизни как формы биопроизводства, которая подвергается трансформации в количество, в количественно и ценностно измеряемый объект.

Отчуждение жизненного времени индивидуума в условиях интеллектуальной или информационной экономики происходит в форме превращения его в некое количество оцениваемой информации, которая становится частью всеобщего информационного потока. Собственно говоря, общественное биопроизводство (производство жизни) состоит во включенности всех экономических участников в информационный поток.

Именно здесь возникает главная политическая проблема нового порядка: 4/5 населения Земли по различным причинам не готовы к участию в таком экономическом производстве. Наиболее подготовленным отрядом всемирного пула «работников» оказывается население западных мегаполисов, и то частично: в первую очередь средний класс, связанный с оргпроизводством.

В истории известна практика инвестиций в социальную трансформацию огромных масс людей. Наиболее ярким примером является превращение неграмотной аграрной России в индустриальный тоталитарный СССР всего за 20 лет (1921–1941 гг.)

Сегодня правящие классы не намерены вкладывать пропорционально сопоставимые средства в социальную трансформацию примерно 5 млрд. жителей Земли и твердо намерены предотвратить прорыв на политическую сцену альтернативных сил, способных, по примеру большевиков, изыскать эти средства в ресурсах, принадлежащих сегодняшним собственникам.

Таким образом, как минимум 5 млрд. жителей Земли становятся балластом для нового информационного общества, иными словами, не могут принять участия в создании информационного продукта по новым политэкономическим правилам. Буржуазная демократия, обеспечивавшая ранее расширенное вовлечение аграрного населения Запада в индустриальное и начальную фазу постиндустриального обществ, сегодня становится бесполезной в роли социального инструмента развития и, соответственно, будет отброшена за устарелостью. Это уже происходит на наших глазах.