Гейдар Джемаль - Давид против Голиафа

Исламское воззрение на длительность предполагает финализм как ограничение любой проекции. С точки зрения языческого сознания, протяженность есть следствие двух точек, которые не совпадают между собой. Они образуют квант пространства. Бесконечно исчезающий, но все еще разделяющий две точки, не становящиеся пока одной целой. Неограниченное число таких квантов образует протяженность. С точки зрения исламского сознания, протяженность существует авансом, а точка, поставленная в нее, ее ограничивает и центрирует. Точка не принадлежит протяженности и не делит ее, а трансцендирует. Поэтому этот момент исламского сознания в нынешней системе информационного общества изъят. Они разрушили для массового сознания традиционный платоновскогегелевский дискурс, они убили символ и заменили его постмодернистским знаком, который внешне напоминает то, что принесено Исламом, – господство знака над смыслом, но, по сути, обслуживает противоположную задачу.

П. Теперь знак – это брэнд, марка…

Г.Д.Да. Но знак – это брэнд для простых людей, которые его потребляют. А для бенефициаров общества знак есть оружие господства символа над реальностью, с помощью которой они хотят осуществить этот ноосферный проект. Окончательно ликвидировать разрыв между субъективным и объективным. По Тойнби, «цивилизация рождается в ответ на вызов». Бросается вызов, а цивилизация его подхватывает и что-то отвечает. То есть имеется некий лаг, когда вызов уже брошен, а ответ еще не получен, не сформулирован. И там наступает некий кризис, когда человек как бы проваливается внутри среды, не защищенный от ее жгучего действия. Это катастрофа. Переход от одного уровня к другому через катастрофу и кризис. Прометей не принес очередной огонь, а космический холод уже наступил. И пока он принесет, – а он принесет, – большая часть людей, дрожащих в пещерах, будет выбита этим холодом.

Современные бенефициары новой глобальной системы хотят создать структуру, в которой нет этого лага, где виртуальная субъективность сама генерирует этот прометеевский огонь. Она не нуждается во внешнем герое, который приходит для того, чтобы спасти человечество. То есть виртуальное и реальное должны слиться в тождество. И, конечно, ключи должны находиться в руках виртуальщиков. Они проектируют процесс, и никакой разницы между антропогенным и естественным нет. В конечном счете, проблема физического закона, открытия физического закона, есть проблема его формулировки. Что в скрытой форме, надо признать, было и раньше. Не нужны лаборатории и миллионы испытаний, чтобы найти зависимость между какими-то процессами, а потом их истолковать. Достаточно обладать методологией формулирования, чтобы сделать такие законы, которые тебе удобны. А под них реальность подведет соответствующие совпадения. Если взять любой закон из учебника, то мы увидим, что он ложится в логику, он ожидаем, его можно сочинить. Если посмотреть на многие законы, то кажется, что они выдуманы философами с формальной логикой. Получается, что во внешний мир заложено то, что человек с формальной логикой, с кантовскими абстракциями может ожидать. Нужно только оживить это дело, подогнать. Половина законов изобретена Ньютоном и Лейбницем, исходя из их идеальных представлений о том, как должна себя вести масса, что такое инерция. И только потом оказалось, что есть некоторые влияния. А вообще это все было выдумано из головы. То же и с небесной геометрией. Оказывается, что планеты вращаются все-таки немного эллипсоидно. А у Эвклида или Эйлера они вращались по строгим кругам. Они выдумывали эти законы, будучи естественными номиналистами, но не понимали этого. Они наблюдали недра собственной центральности.

Сегодня элиты хотят выбросить на свалку иллюзии прежних людей и объявить себя ноосферными хозяевами мира. В их мире не должно быть кризисов, недо– или перепроизводства.

П. Потому что это не нужно рынку?

Г.Д.Рынок становится прозрачным. Он становится функцией от сознания господ. Потому что Хайек писал, что «рынок – это черный ящик», божественный, непредсказуемый хаос, у которого нет законов. Сам Хайек, с их точки зрения, вредный придурок. Рынок должен быть абсолютно прозрачен как законы поведения газа в трубе.

П. Он должен быть управляем?

Г.Д.Он должен быть мыслим, мыслеполагаем. Эта мыслеполагаемость должна быть записана иероглифами. Становиться информационным потоком и преобразовываться в данность. И тогда это обеспечивает неостановку времени, отсутствие катаклизмов, изъятие конечности и вечное господство одних и тех же. То есть высшую ницшеанскую реализацию – идею «вечного возвращения равного». Хайдеггер, кстати, уточнил, что внутри этой европейской системы, – а это, как подчеркивал Ницше, европейская проблема, принять и понять вечное возвращение одного и того же, существует элитарное усилие, напряжение, присущее герою-джентльмену, представителю элиты, которое внутри этого вечного возвращения производит переоценку таким образом, что в следующий момент то равное, которое вернется, будет содержательнее, богаче и ценнее, чем предыдущее. То есть он поднимает планку, ставку внутри этого возвращения. Он постоянно обогащает это внутреннее возвращение. В конечном счете, он делает его открытым. Это реализация рая, отмена второго закона термодинамики, отмена гравитационного поля. Все это сливается, и мы живем в мире, который одновременно является физическим, конкретным и виртуально-райским без малейших противоречий.