Кротков Антон - Аннотация

Пьянея, хозяин шатра, становился чрезмерно болтлив. Он стал допускать высказывания, которые шокировали бы его многочисленных почитателей на Востоке, если бы произнесённое Джедмалем в узком кругу слова вдруг вырвалось за пределы этого шатра. Выяснилось, что ради достижения своих амбициозных целей прагматичный политик готов на любые жертвы. Турок признался, что прямо заявил командующему красным Туркфронтом Фрунзе: «С Бухарой или надо кончить решительным ударом, или уступить ей по всей линии, но так или иначе необходимо в полной мере обеспечить ее за собой».

Джедмаль прекрасно понимал, какой вариант выберут большевики, но готов был пожертвовать мусульманским эмиратом, чтобы обеспечить свободный проход большевистских караванов с оружием в Афганистан к пуштунским племенам, которым в затеянной им большой игре против англичан отводилась роль ферзя.

– Я потребовал у вашего Наркома по иностранным делам Чичерина, чтобы мне в самое ближайшее время выделили 2 миллиона рупий, 5 тысяч гранат британского производства и 20 миллионов патронов к английским винтовкам для моих отрядов в Пешаваре. И для других пуштунских племен и индийских националистов я дополнительно должен получить ещё 5 тысяч английских револьверов и 500 тысяч патронов к ним. Кроме этого, я полагаю необходимым, чтобы Советская Россия ежемесячно выделяла на мою работу среди пуштунских племен не менее 10 тысяч рублей золотом. И я настаиваю на том, чтобы вооружение и деньги были доставлены в Афганистан лично мне, а я сам займусь их распределением по «договорённости» с советскими эмиссарами.

Одиссей не знал, как к меморандуму турка отнеслись Чичерин, Ленин, Троцкий и другие члены большевистского руководства, но ему этот деятельный организатор «восточного фронта» мировой революции казался чересчур самонадеянным и хитрым. Методы коварной восточной дипломатии он сочетал с крайним авантюризмом.

– Война с Англией?! – пренебрежительно задавался вопросом турок, отправляя себе в рот крохотный бутербродик. – Я боюсь её не больше, чем съесть эту тартинку с маслом! Англичане в общем хорошие солдаты, но их в Индии жалкая горстка, тогда как братьев‑мусульман, как песчинок в пустыне! Выпьем же за успех нашего оружия в предстоящей священной войне!

От частого питья у Одиссея задурманилась голова. С какого‑то момента он перестал следить за тем, что происходит за столом, Одиссей сидел, подперев голову рукой, мысли его витали где‑то далеко.

К происходящему Лукова вернул внезапно возникший по соседству переполох. Вернувшись из полузабытья, Одиссей неожиданно обнаружил хозяина стола лежащим на полу. Рядом с ним лежал перевёрнутый стул. Вокруг турка суетились его приближённые. Вначале Одиссей решил, что турок просто перепил. Но тут один из офицеров аккуратно вытащил из руки Джедмаля бокал и понюхал оставшуюся в нём жидкость. Этот офицер что‑то сказал другому, после чего они быстро вышли из шатра.

Джедмаля аккуратно перенесли на походную кровать, сняли с него френч. Послали за русским доктором. Оказалось, что Киры в шатре нет. Когда её привели, прежде чем заняться турком, она подошла к Одиссею и чрезвычайно взволнованно сообщила:

– Там офицеры из свиты Джедмаля‑Паши избивают за что‑то Адольфа Карловича. Вы обязаны вмешаться, иначе они его убьют!

Одиссей бросился вон из шатра, и практически сразу увидел отвратительную картину: несколько крепких молодых людей молотили сапогами извивающегося на земле археолога. Кенигсон по‑старушечьи причитал и пытаясь прикрыться руками от сыплющихся на него со всех сторон тяжёлых ударов.

Понаблюдать за зрелищем тут же собралась толпа басмачей. Один из офицеров‑турков загородил Лукову дорогу.

– Этот человек сам признался, что отравил почтенного Джедмаль‑пашу.

– Я требую немедленно остановить позорный самосуд! Вы же офицер! Существуют же нормы закона! Дайте мне возможность переговорить с моим коллегой.

Пока происходило объяснение между Одиссеем и турецким офицером избиение вдруг прекратилось само собой. Раскрасневшиеся запыхавшиеся молодчики отошли от застывшего в неподвижной позе на земле тела. К Кенингсону сразу подбежала Кира.

– У него не выдержало сердце! – изменившимся голосом хрипло произнесла Кира.

Вместе они пытались вернуть археолога к жизни, но всё оказалось тщетно. Поняв, что несчастный скончался, Кира бесстрашно стала обвинять вооружённых турков в зверском убийстве старика. Но те объяснили, что лысый русский сам их спровоцировал: