Оля Девос - Книга Вторая. Вторжение (СИ)

- Ты знаешь, - шептала она, - я всегда завидовала брату и Бо, потому, что они очень талантливы. Конечно же, мне всегда безумно интересно с ними! Они постоянно придумывают невероятные вещи, с самого раннего детства. Я тоже старалась быть как они, но это слишком сложно! Я всегда мечтала, что вот-вот и у меня тоже раскроется какая-нибудь гениальность. Но нет! Мне приходилось усердно учиться, что бы достичь того, что Бо и Селвин получали, не затрачивая никаких сил... А уж если они сосредотачивались, то обязательно придумывали что-то из ряда вон выходящее...

Тор, улыбаясь проблемам Миры, утешал ее и убеждал, что ее талант - быть собой, что такой, как она, нет во всей Вселенной, даже не смотря на то, что ей не очень повезло с братом. Он целовал ее глаза, ее лицо, ее волосы, и ему больше никогда не хотелось выходить из этого дома. Но это "никогда" было очень пугающим и многозначительным. Страх, переплетенный с любовь и нежностью, переполнял его. Его нельзя было назвать святым по отношению к женскому полу, но по-настоящему Тор полюбил впервые. Он бережно хранил в памяти все те моменты, когда они с Мирой были вместе. Он хотел бы продлить их до бесконечности, но растягивать или сжимать время - это привилегия Корнэя, а Корнэй - последний человек, у которого Тор что-либо бы попросил. Хотя... в последнее время ему наплевать на него. Корнэй его больше не раздражает. Его, уже не волнует их постоянная вражда. Последние события изменили всех и все. Теперь у него есть его любовь, словно звезда, неожиданно упавшая ему прямо в руки. Что же может быть важнее этого? Хотя, с другой стороны, имидж мачо-парня Тор не собирался сдавать в утиль, а вражда с Корнэем была одной из его составляющих. Поэтому, Селвин не замечал для себя никакой разницы.

Тора вернуло в реальность прикосновение Миры. Она сжала его ладонь и, приподнявшись на цыпочки, чмокнула в щеку. Тор нежно обнял ее, и они забыли об окружающих... но уже через мгновенье их романтическое настроение было разбито скрипучими покашливаниями Бодуэна Девале.

Глава 6

. Загадка Дэвида Корнэя.

Когда Селвин вернулся в бункер и остался один на один с самим собой, его снова захлестнули непонятные и неизвестные до сих пор чувства. Он вдруг остро почувствовал одиночество. Все, что было важно до сих пор, потеряло свой смысл, а его мысли снова и снова возвращались к обворожительной улыбке Даны Лавито.

"У меня нет ни одного шанса, - думал Селвин. - Ни малейшего". И он добросовестно старался переключиться на работу. Он разыскал в сваленных в шкаф вещах дневник Дэвида и принялся его перечитывать, устроившись на диване, напротив портрета своего предка, но это тоже не выходило. Его мысли постоянно сбивались в область самобичевания.

"Почему я вел себя, как обмороженный? Что теперь Дана обо мне думает?" - размышлял он, потом спохватывался и вновь безрезультатно пытался сосредоточиться на дневнике. В конце концов, раздосадованный и измученный он закрыл глаза. Но и уснуть ему тоже не удалось. Все его мысли вновь и вновь кружились вокруг обворожительной девушки, которую он встретил сегодня днем. Селвин едва сдерживал себя, чтобы не переместиться прямо сейчас в свой дом, чтобы вновь увидеть Дану, но боялся выглядеть еще глупее, чем уже ей показался. Поэтому он оставался в бункере и в страданиях провел долгую бессонную ночь. Под утро, совершенно изнеможенный самобичеванием по поводу неспособности общения с девушками и совершенно уверенный, что проживет всю свою жизнь отшельником, и что он должен заниматься тем, что у него выходит боле менее сносно, а именно - наукой, он наконец-то уснул.

На следующий день Селвин не мог уже думать ни о чем. Его голова разламывалась на мелкие кусочки, а тело ныло от невыносимой тяжести, будто он всю ночь таскал на себе огромную кувалду. Из-за этой боли он уже не мог думать ни о Дане, ни о ком-нибудь или о чем-нибудь другом. На его глаза попался отложенный дневник Дэвида Корнэя, и он, не заметно для себя, углубился в чтение. "Но как это можно? - вслух говорил Селвин с портретом, - как ты мог изолировать людей от мира, без единого шанса на выход? Какова вероятность того, что кто-то догадается изобрести именно такой прибор, какой нужен для открытия колпака? Бессмысленно было бы рассчитывать на это! Но ты ведь не был наивным глупцом, так ведь?!" Все ночные переживания и сомнения Селвина выходили наружу злостью к его предку, будто бы по его вине он вел вчера себя самым нелепым образом! Селвин встал и принялся измерять шагами комнату, разговаривая при этом с портретом Дэвида Корнэя.