Лори Форест - Черная ведьма

– Ариэль нравится меня подначивать, – жалуюсь я Айвену, и уголки его губ поднимаются ещё выше.

Диана убедила Ариэль и Винтер пойти с нами, потому что икариты умеют мысленно разговаривать с драконами.

Айс­лин вызвалась посидеть с Мариной.

Хотя Ариэль и считает Диану дикаркой и зорко следит, чтобы ликанка не приближалась к её драгоценным пернатым друзьям, Диане порой удаётся пробить непроглядную мучительную тьму, которая окутывает Ариэль. Икаритка долго отказывалась, но любопытство победило, и она согласилась присоединиться к нашему походу, тем более что Винтер сразу же заявила: она пойдёт обязательно.

– Я поговорю с драконихой, – ехидно улыбается мне Ариэль, – и скажу ей, что тебе оторвать сначала – руки или ноги. А ты ничего не услышишь. Это будет наш маленький сюрприз!

– А ты потренируйся сейчас – поговори с кем-нибудь молча, – устало советую я.

Ариэль оскаливает в ухмылке острые зубы, покрытые пятнами.

– Я бы не злилась так на Чёрную Ведьму, не буди она меня по ночам, – язвительно шепчет Ариэль

Айвену.

О чём это она? Что ей взбрело в голову?

Борясь с нахлынувшей паникой, я спотыкаюсь и останавливаюсь. Ариэль замедляет шаг и тоже останавливается. Остальные устало прислушиваются к нашему разговору.

– Ариэль, ну пожалуйста… – покраснев от смущения, лепечу я.

– Она разговаривает во сне, – ухмыляясь всё шире, объясняет икаритка. – А вчера ночью такого наплела!

Надо же так выставить меня перед всеми… Я сейчас расплачусь.

– Ариэль, – угрожающе выступает вперёд Диана. – Помолчи!

– Надо торопиться, – вмешивается и Рейф. – Скоро стемнеет.

Я киваю, но не могу шевельнуться, будто придавленная к земле.

Ариэль медленно оглядывается, наслаждаясь моими мучениями.

– Не беспокойся, Чёрная Ведьма, – наконец выпаливает она. – Я не скажу Айвену, в каких снах он тебе является.

Айвен в удивлении поднимает брови и поворачивается ко мне, но тут же смущённо отводит взгляд. Диана рычит, угрожающе подрагивая губами.

Ариэль отвечает на рык Дианы шипением и сжимает кулаки, но Рейф настойчиво уводит ликанку вперёд, и все идут следом.

Винтер, задержавшись около меня, сочувственно мне улыбается, и я нахожу в себе силы идти дальше словно в тумане, смаргивая слёзы.

Теперь Айвен знает, что он мне снится. И что? Мы же не управляем снами… Они приходят сами, непрошено.

При виде драконьей клетки я забываю о своих унизительных терзаниях.

Дракониха лежит на боку, её глаза закрыты. По земле растекается лужа крови. Блестящая шкура драконихи покрыта – буквально испещрена! – ранами и отметинами хлыста. Одно крыло и задняя нога странно согнуты, будто вывихнуты.

Я безотчётно закрываю рот рукой, сдерживая рвущийся крик. Какая немыслимая жестокость!

– О нет! – Айвен бросается к клетке, падая на колени у прутьев. Винтер, охваченная состраданием, останавливается с ним рядом.

– Тот, кто это сделал, умрёт! – рычит Диана, едва сдерживая ярость.

Судя по выражению лиц, Джаред и Андрас с ней согласны.

Бледная Ариэль застыла как поражённая громом. Внезапно она бросается на клетку и в ярости кричит, дико вращая глазами:

– Вытащите её! Вытащите её из клетки!

Икаритка сползает на землю, не выпуская из рук стальных прутьев.

– За этим мы сюда и пришли, – невозмутимо говорит ей Тристан, сжимая волшебную палочку. – Однако, если ты своими воплями сообщишь о наших планах военным, они будут против.

Цепляясь за клетку, Ариэль тяжело дышит, её ярость уступает место отчаянию.

Айвен протягивает руку сквозь прутья клетки и гладит дракониху по окровавленной спине.

– Она жива, – непривычно дрожащим голосом произносит он.

Дракониха приоткрывает до половины зелёный глаз и страдальчески смотрит на Айвена.

У меня перехватывает горло, вот-вот польются слёзы.

Андрас встаёт на колени у клетки и внимательно осматривает дракониху.

– Крыло сломано, – говорит он, едва сдерживая гнев. – И нога… И она потеряла много крови. Пусть эмпат скажет, есть ли надежда.

Винтер с глубоким вздохом опускается на колени и протягивает руку к клетке. Она кладёт ладонь на мерцающую исполосованную шкуру и закрывает глаза.

– Она говорит, что её зовут Нага. И что она хотела бы двинуться, но не может. Ей очень больно. – Губы Винтер дрожат, голос стихает до шёпота. – Она в отчаянии. Она всегда хотела… – Винтер всхлипывает, по её лицу текут слёзы, – хотела летать на свободе. Чувствовать под крыльями ветер. Но она больше не может бороться. Она вспоминает о ком-то. Это Айвен. Её добрый друг. Единственный друг. Она хочет, чтобы он и подобные ему бежали, пока до них не добрались гарднерийцы. Айвен надеется её спасти, но это невозможно. Хоть он и… – Винтер вздрагивает и, широко распахнув глаза, поворачивается к Айвену.