Александр Никонов - Как вылечить все. Параллельная медицина. Научный подход

Он напрягся, взял у меня бумагу, взвился: «Вы тут про всемирно известного академика Газенко пишете, что он некомпетентный человек!..» Да, отвечаю, и я снимаю с себя ответственность за свою работу… А моя работа в чем состояла? Надевает космонавт скафандр в Байконуре, и с этого момента вплоть до его приземления я отвечаю за его здоровье. Мой человек с чемоданчиком едет рядом с космонавтом в автобусе к ракете, идет рядом к ракете, поднимается в лифте к люку и дает последние указания и наставления. Затем люк закрывается. И после приземления мой человек первым отрывает ключом люк и спрашивает, все ли в порядке. И если внутри лыка не вяжут, никто до космонавтов не имеет права дотронуться, пока моя служба не сделает все, что нужно, и не передаст их в руки официальных медиков…

В общем, замдиректора порвал мой скандальный рапорт. На что я возразил: «А у меня есть копия!» И добился приема у министра здравоохранения. Тот меня принял и отослал к своему заму – Бурназяну, курирующему космонавтику. И вот смотрит Бурназян на меня очень странно и говорит: «Иван Палыч, вы – серьезный человек. А что мне тут пишете, будто космонавты погибнут!..»

Я тогда делаю ход конем: «Вы Фирьяза Рахимовича Ханцеверова знаете?» Ханцеверов – это генерал-лейтенант КГБ, который занимался экстрасенсорикой и разными ясновидящими. Я к тому моменту вокруг него уже пять лет крутился и, понимая, что у меня состоится серьезный разговор с замминистра, подстраховался, позвонил генералу накануне: «Фирьяз Рахимович, завтра иду к замминистра и встретят меня там, скорее всего, негативно. Вы в это время у себя будете? Поддержите меня звонком по телефону!»

– Так. Все чуднее и чуднее. То, что КГБ занимался летающими тарелками, я знаю. Сам держал в руках комитетские документы о наблюдениях НЛО по всей стране. Однако, что они еще и экстрасенсами увлекались, не в курсе. Знаю только, что сразу после революции ГПУшники и НКВДэшники очень интересовались всякими тибетеми и шамбалами, как и гитлеровцы. Но думал, эта болезнь роста у тайных служб прошла… И что же Ханцеверов?

– За две недели до этого я у него был. И рассказал, что ко мне пришла информация о гибели космонавтов. Генерал, в отличие от всех прочих, меня не послал по известному адресу, а вызвал троих экстрасенсов: «Что скажете о полете космонавтов в следующем году?» И один ему с ходу: «Космонавты погибнут». Второй сказал, что у него информация серединка на половинку. А третий заявил: «У меня закрыт канал, я вчера с женой поругался». Этих двоих он отпустил, а первого спрашивает: «По медицинской части возникнут проблемы?» Нет, говорит тот, по технической, к медицине претензий не будет.

И вот с этим я пришел к Бурназяну. Замминистра на меня смотрит и у виска крутит: «Вы вообще нормальный или ненормальный?» Тогда я выкладываю козырь: «Давайте я вас свяжу с генералом Ханцеверовым, поговорите с ним». Полчаса замминистра здравоохранения говорил с генерал-лейтенантом КГБ. И когда положил трубку, челюсть у него была отвисшая, на меня растерянно смотрит: «Неужели это все правда?…» – «Правда, Аветик Игнатьевич, дайте мне реаниматоров, голову даю на отсечение: беда случится, и все на нас повесят!»

В результате мне дали 12 реаниматоров – шесть врачей и шесть сестер. В итоге так и случилось – космонавты погибли, все трое, приземлились без признаков жизни. Не спасла их даже реанимация. И единственная служба, к которой не было претензий, была моя – медицинская. Потому что мы сделали все и даже больше. В результате мне дали сто тысяч рублей фонда зарплаты на создание собственной реанимационной службы. У меня от них осталось еще 18 тысяч, на которые я собрал собственное конструкторское бюро.

– Но вы так и не ответили на вопрос, откуда за год до случившегося к вам пришла информация, что космонавты погибнут.

– Знаете, я три раза тонул. В год, в четыре года и когда мне было 33 с половиной года. Первые два раза в памяти не отложились. На третий – я попал в трубу. Был в клинической смерти. Слышал музыку и понимал, как там приятно. Но всеми копытами упирался и просил: верните меня назад, ведь то, чем я занимаюсь, никто без меня не сделает, это фантастически интересно! И мне пришел четкий внятный ответ: хорошо, вернем, но ты будешь писать книги… И вот с тех пор ко мне начала идти откуда-то информация. Все мои идеи – не мои, они оттуда, сверху.

В моем КБ собрались талантливые радиоэлектронщики, которые мои идеи воплощали в железо. Как это происходило? Ночью засыпаешь с мыслью – утром готова схема. Приносишь ее конструкторам, они говорят сначала: «-какой-то бред!» Потом: «В этом что-то есть!» Затем: «Тут копать и копать!» А через месяц готово авторское свидетельство, через три – на столе у меня стоит прибор.