Александр Никонов - Как вылечить все. Параллельная медицина. Научный подход

– Где купить?

– Приборы были сделаны, в космосе прекрасно работали. Но оказались никому не нужны на Земле, в обычной жизни, потому что подрывают фарминдустрию. 15 лет мы оперировали без наркоза с помощью наших приборов! Но в большой медицине запретили применять эти препараты, потому что масса анестезиологов, реаниматологов осталась бы без работы, им просто делать было бы нечего, потому что из десяти прооперированных девять после применения нашего прибора не нуждались в реанимации и их после операции отправляли не в реанимацию, а в обычную палату…

– А как вы вообще попали в королевскую команду и стали главным человеком, отвечающим за здоровье космонавтов?

– В 1949 году нас, студентов 4 курса медицинского института, предупредили, что все мы пройдем через службу в армии. И в 1951 году я, молодой врач, попал в авиацию. И дослужился до начальника медицинской службы летного училища. Где однажды написал в летной книжке одного из курсантов: «годен к летной работе без ограничений». Фамилия этого летчика была Попович Павел Романович, будущий космонавт…

Так вот, через 9 лет моей службы в армии состоялся набор людей в институт космической медицины. Отбор был очень жесткий. Нас там проверяли до девятого колена. Из 14 кандидатов прошел один – Неумывакин. И то меня потом терзали: «Почему вы скрыли, что у вас отец был раскулачен?» Я говорю: «Он не был кулаком. Да, у нас в хозяйстве были и лошади, и коровы, но отец пахал сам, не нанимал батраков. Его забрали в тюрьму, но потом выпустили, признали середняком, дали соответствующую бумажку, что было редкостью тогда. А отец был страшный курильщик. И этой бумажкой раскурил махорку…» Так не поленились, нашли в архивах оригинал той раскуренной бумажки. И взяли меня на работу.

Кто-то занимался в этом новом институте питанием космонавтов, кто-то радиацией, кто-то санитарией, а я – собственно медициной, потому что меня всегда интересовало, что же такое здоровье и откуда берутся болезни. Я попал в отдел разработки аппаратуры по регистрации физиологических параметров космонавтов и передачи ее по телеметрическим каналам на Землю.

Была у нас группа добровольцев – «космонавты номер ноль», на которых испытывали все, что могло выпасть на долю будущих космонавтов. Это были опасные эксперименты, и я подготовил бумагу, чтобы за них много платили. И солдатики-добровольцы за два года экспериментов зарабатывали себе и на дом, и на машину.

Моей задачей было отправить на орбиту здоровых людей и это здоровье им там поддерживать. Первый затык случился, когда встал вопрос о формировании аптечки для космонавтов. На совещании я стал спорить: «Это все ерунда, что вы предлагаете! На аптечках мы далеко не улетим. Дайте мне неделю, и я подготовлю свое видение проблемы».

«Дерзкий молодой человек! – ответили мне. – Ну что, товарищи, дадим ему неделю?» И дали. А уже через три дня я нарисовал схему. В центре круг, где без ложной скромности было написано «Я». И ко мне, как к солнышку, сходились лучи от всех профильных институтов Минздрава СССР. Каждый институт по своему профилю должен был мне выдать рекомендации, что надо делать, чтобы у космонавтов не случилось аппендицита, не заболели зубы, не скрутила язва и так далее. Мне были в каждом институте специально выделены люди, которые вместо того, чтобы лечить болезни своего профиля, быть может, впервые в жизни задумались о том, как их не допустить. Даже патологоанатомы слали мне информацию. Более ста человек с разных институтов на меня работало!.. Так ко мне начал стекаться огромный массив данных о человеческом здоровье и его поддержании.

И вот, занимаясь всю жизнь здоровьем, я к 1975 году вдруг понял: медицине не нужен здоровый человек. Больной – да, она им займется. А со здоровым медицине что делать? Он в ней не нуждается! Пришло понимание природы болезней. Свои идеи в широких кругах я высказывал поначалу осторожно. Но у себя в институте иногда выделывал такие вещи, которые не влезали в нормальные рамки.

– Например?

– 1970 год. Ко мне приходит информация, что космонавты, которые полетят в 1971 году, вернутся мертвыми. А у меня в институте есть все специалисты, кроме реаниматоров. Иду к академику Газенко: «Олег Георгиевич! Мне нужны реаниматоры». – «Иван Павлович, на вас и так работает вся страна, идите и не мешайте мне».

– Стоп! Стоп! Стоп!.. Что значит «ко мне приходит информация, что в следующем году космонавты приземлятся мертвыми»?

– Попозже отвечу. Сначала историю дослушайте… Итак, мне отказали. На следующий день пишу рапорт министру здравоохранения: мне нужны реаниматоры, ибо в крайнем случае существующими средствами ничего будет сделать нельзя. Прихожу в свой институт, чтобы доложить о рапорте директору, я же человек военный. А он дал указание: Неумывакина не принимать. Выходит первый заместитель: «Вам чего надо?» Так и так, говорю, написал рапорт. «Оставьте секретарю!» – «Если я оставлю его секретарю, весь институт будет на ушах стоять».