Клод Штайнер - В единстве разума и сердца

Наконец, поглаживания иногда даются неискренне. Эти поглаживания могут быть хорошими, но редко. Их иногда называют "пластиковые пушистики" (в отличие от «теплых пушистиков»). Вы можете прочитать «Сказку о Пушистиках», мою сказку о «теплых Пушистиках» и «холодных Колючках", которая показывает эти различия совершенно ясно. Даже если они питают наш голод признания и нам лучше с ними, чем вообще без поглаживаний, отрицательные поглаживания являются токсичными.

ПРОБЛЕМА В ГОРОДЕ ПОГЛАЖИВАНИЙ

Наша естественная природа взывает к обильным поглаживаниям. К сожалению, положительные поглаживания не всегда можно свободно получить, даже среди людей, которые любят друг друга. Должно быть просто и приятно давать и получать их. Но, когда большинство из нас стараются обмениваться поглаживаниями, мы оказываемся в неловком положении. Это неприятная проблема нашла отражение в одном из моих клиентов, Томасе, который обнаружил, что всякий раз, когда он пытался что-то сказать любящей жене, он чувствовал, как если бы его душили невидимой рукой. Хотя он знал, что он хотел сказать, он буквально не мог произнести ни слова. В одном случае, когда прозвучал частый вопрос жены: "Ты меня любишь?" Ему удалось заставить произнести слова из его уст. Но все, что он мог сделать, это едва понятное, как кваканье лягушки: “Ighh ghhluv ghuu.”

К счастью, его жена была с хорошим чувством юмора, и, к его облегчению, расхохоталась.

"Что?" Спросила она.

"Я люблю тебя, я люблю тебя", ответил он смущенно, подрывая мощный сигнал его торопливым и смущенным голосом. Этот фарс - пример общей проблемы, показывает страх и даже физическую трудность, с которой мы сталкиваемся, когда мы пытаемся говорить о наших любящих эмоциях.

Человеческие увертки принимают различные формы. "Ты знаешь, я люблю тебя", могут они сказать. Или: "Сколько раз я должен сказать тебе, что я тебя люблю?" Или "Я был бы здесь, если бы я не любил тебя?" Иногда чувство разрушена только тоном голоса - ироничным, раздраженным или пренебрежительным - "Да, дорогая, я, конечно, люблю тебя". В любом случае, любящее поглаживание, которое один из партнеров хочет, а другой на самом деле не по-настоящему дает. Это обычно происходит потому, что мало кто из нас по-настоящему свободен, чтобы любить и говорить о любви открыто. Даже если мы говорим и слушаем разговоры о любви постоянно, мы подавляем ее, прося или принимая поглаживания. Мы особенно боимся давать поглаживания себе. Что ограничивает нас?

Большинство из нас следует неписаным правилам обмена поглаживаниями. Когда мы нарушаем эти правила, мы, вероятно, испытываем недовольство или даже преследование. Если вы тепло обнимаете любимого человека на оживленном тротуаре, есть вероятность, что некоторые люди будут смотреть в вашу сторону недружелюбно. Если вы старше определенного возраста и поцелуете или обнимете друг друга в автобусе, другие пассажиры могут смотреть со смущением или хмуриться. Если вы позвоните своей жене или мужу из своего офиса и скажете: "Я люблю тебя", вы открываете себя для замечаний от человека в соседней ячейке. Но эти запреты не исходят только от посторонних, которые не одобряют. Они также жестко навязаны внутри каждого из нас нашим внутренним Критикующим Родителем.

Каковы неписаные правила о том, как давать и принимать поглаживания? Откуда они? Я впервые узнал о запретах на поглаживания на одной из еженедельных встреч Эрика Берна. Мы попробовали различные «психологические опыты» как вид отдыха после нашей «научной» встречи. В одном случае я предложил, чтобы мы попробовали одну из "игр", играемых в то время членами Синанона (организация помощи наркозависимым). В этой игре члены группы подвергали друг друга жесткой критике. Они делали это, потому что они считали, что личности наркомана требуется этот тип жесткого подхода для возможности изменения.

Следуя примеру Синанона, мы пошли на это с ликованием и неприятные комментарии, которые были якобы шуточными, текли свободно. Я нашел эксперимент довольно тревожным. Мои чувства были задеты некоторыми вещами, сказанными обо мне, но я, конечно, не говорил другим о моей беде. Я был слишком смущен, чтобы признать, насколько сильно я был ранен и насколько я хотел любви и уважения группы. Вместо этого, я предложил, чтобы на следующей неделе мы делали прямо противоположное, что мы сделали, и говорили позитивные, любящие вещи друг о друге.

Все согласились. Но на следующей встрече все долго думали, что сказать. Хотя мы, в конечном счете, запутались, было ясно, что давать положительные поглаживания трудно, а негативные легко. Были не только люди с запретом давать поглаживания, как я обнаружил, но и люди с запретом просить их или даже принять их. Дать самому себе поглаживание было определенно табу.