Даша - Mett Kheyg Vlyubitsya v zhizn

действительности: наркотики, алкоголь, недостаток сна, неожиданные новости и

даже массаж.

Много месяцев спустя тот же самый эффект проявился и у зверобоя, и даже у

ибупрофена, поэтому проблема была не только в диазепаме. Кроме того, диазепам – не самое

сильное лекарство. Однако многие другие люди тоже отметили усиление тревожности и

отрешенности от мира после приема этого препарата, поэтому мне все же кажется, что

проблема (для меня) частично заключалась в этом лекарстве.

Под дождем без зонта

Лекарства – это невероятно привлекательный концепт, причем не просто для

страдающих депрессией или владельцев фармацевтических компаний, а для общества в

целом. Он подчеркивает идею того, что годами вбивалось нам в головы сотней тысяч

рекламных роликов: все в жизни можно уладить, потребляя. В результате возникает подход

«просто-заткнись-и-прими-таблетку» и формируется разделение на «мы» и «они».

Общество требует от нас быть нормальными, даже если само при этом сводит нас с

ума.

Меня до сих пор пугают антидепрессанты и успокоительные препараты. Одни их

названия звучат, как имена злодеев из научной фантастики: Флуоксетин, Венлафаксин,

Пропранолол, Зопиклон.

В результате возникает подход «просто-заткнись-и-прими-таблетку»

и формируется разделение на «мы» и «они».

Единственные препараты, которые хоть немного улучшали мое состояние, – это

снотворные таблетки. У меня была только одна их упаковка, потому что мы купили их в

Испании, где фармацевты одеты во внушающие доверие белые халаты и разговаривают, как

врачи. Если мне не изменяет память, таблетки назывались Дормидина. Они не помогали мне

12

заснуть, но давали возможность бодрствовать без ощущения всеохватывающего ужаса или

просто отдаляли меня от него. При этом я понимал, что от этих таблеток может развиться

зависимость и что страх отказа от них очень быстро пересилит трепет перед их приемом.

Снотворное помогло мне прийти в достаточно сносное состояние, чтобы отправиться

домой.

Я помню наш последний день в Испании. Я молча сидел за столом, в то время как

Андреа объясняла, что мы уезжаем, Энди и Дон – людям, на которых мы работали и на чьей

вилле мы жили.

Мне очень нравились Энди и Дон, они были хорошими людьми. Несмотря на то что

они были на несколько лет нас старше, с ними было легко общаться. Они же были

организаторами главной вечеринки на Ибице – Манумиссии. Начало ей было положено

несколько лет назад в манчестерской гей-деревушке, а какое-то время спустя она

превратилась в аналог «Студии 54»3, к 1999 году став эпицентром ночной жизни, магнитом

для таких звезд, как Кейт Мосс, Джейд Джаггер, Ирвин Уэлш, Жан-Поль Готье, Хэппи

Мандейз, Фэтбой Слим, и просто тысяч европейских любителей ночных клубов.

Поначалу работа на этой вечеринке казалась мне раем, но теперь мысли о музыке и

радостных людях были сродни ночному кошмару.

Энди и Дон не хотели, чтобы Андреа уезжала.

– Почему бы вам не остаться? – спросили они. – С Мэттом все будет в порядке. Он

нормально выглядит.

– Нет, не нормально, – ответила Андреа. – Он болен.

У меня никогда не было тяги к наркотикам, по крайней мере по стандартам Ибицы, но

вот алкоголь никогда не оставлял меня равнодушным. Я был вечным студентом,

обожествляющим Буковски, который сидел на солнце в уличной кассе и продавал билеты,

параллельно читая романы (работая продавцом, я познакомился с волшебником по имени

Карл, который дал мне романы Джона Гришэма взамен на Маргарет Этвуд и Ницше) и

потягивая спиртное. При этом мне до безумия хотелось, чтобы я в жизни не пробовал ничего

крепче кофе.

Ни диазепам, ни снотворное никогда не помогали мне чувствовать себя

нормально. Я оставался все таким же больным.

Зря я пил столько бутылок испанского вина и водки с лимоном. Мне нужно было всего

лишь нормально завтракать и немного больше спать.

– Но он не выглядит больным, – сказала Дон. У нее на лице все еще были блестки,

оставшиеся после вчерашней ночи. Они вызывали у меня тревожность.

– Простите меня, – сказал я слабым голосом, желая, чтобы моя болезнь выглядела

более заметной.

Вина раздавила меня, как удар молота.

Я принял еще одну таблетку снотворного и дозу диазепама, после чего мы отправились

в аэропорт. Вечеринка была окончена.

Ни диазепам, ни снотворное никогда не помогали мне чувствовать себя нормально. Я