Скай Уоррен - Мне нравится твоя ложь

Я вздыхаю и делаю глоток чая. Остывший. Я сижу здесь долгое время, разглядывая. Провожу пальцем по давно высохшим чернилам. Ее почерк мило наклонен и имеет закручивания у хвостиков букв. Это заставляет меня почувствовать надежду. Из того, что Кип рассказал мне о ней, она тоже надеялась, несмотря на то, что сделал ее муж, несмотря на то, кем стал Байрон. Так зачем писать что-то такое страшное, пока ее второй сын Кип был в армии?

Я снова прочитала стихотворение, задерживаясь на последней строке.

Найдешь ты тот ключ, что сокрыт под землей.

Что, если она говорила о буквальном ключе?

Все думали, что у моей матери были драгоценности. Или у отца Кипа. Но что, если они все это время были у его матери? Я чувствую родство с этой женщиной, с которой никогда не встречалась, достаточно, чтобы предположить, что она не хотела бы использовать то, что получила от дел своего мужа. Она осталась в этом скромном доме. Хотя, могла ли она полностью отказаться от драгоценностей? Смогла бы она выбросить их, отдать их, зная, что ее сын может когда-нибудь воспользоваться ими? Я не уверена, что сама смогла бы, подумав о том, что Клара могла бы сделать с такими деньгами. Точно так же, как я использовала имя Байрона в случае с судьей, чтобы убедиться, что Клара может остаться со мной. Мы сделаем все для людей, которых любим, даже станем полагаться на тех, кого ненавидим.

Вставая, я беру книгу в руки и бегу во двор.

— Кип!

И тут же чувствую раскаяние, когда вижу его на лестнице. Что, если бы мой испуганный крик стал причиной того, что он бы упал? Хотя он и не выглядит удивленным, и даже не пошатнулся. Вместо этого он наклоняется к металлической лестнице так же небрежно, как если бы это была стена, и будто он не находился в пятнадцати футах от земли.

— Доброе утро. — На нем те сапоги и те джинсы, которые мне нравятся. Его ноги выглядят невероятно сильными и великолепными.

Я останавливаюсь поглазеть мгновение, признавая, что он мой. Что теперь, словно на сцене, смотреть можно на него, а не на меня.

Он замечает, конечно. Его улыбка скромная, но самодовольная и мужская .

— Что-то нужно, милая?

Ему нравится называть меня так, когда у него на уме секс. В первый раз он внимательно наблюдал за мной, думая, что это может оскорбить меня. Но под таким пристальным взглядом он мог увидеть, что это слово делало со мной — мне становилось жарко. Что я могу сказать? Я — животное, когда дело доходит до него, и я была обучена тому, чтобы мне нравилось это слово, слетевшее с его языка, чтобы нравилось то, что он делает со мной, что говорит.

Но сейчас я не могу отвлечься. Я поднимаю книгу.

— Мне нужно поехать в «Гранд».

Его лицо темнеет.

— Зачем?

— Кажется, я знаю, о чем это стихотворение. И вроде бы знаю, где она спрятала драгоценности.

* * *

Мы стоим перед фонтаном. Раньше он был разбит, статуя отсутствовала, и осталась только дыра там, где она должна была быть. Отверстие, в которое кто-то мог что-то положить. Понадобится строительный инструмент, чтобы раздолбить ее. Камень крошится на куски. Его никогда не удастся отремонтировать.

И Кенди, и Лола — обе здесь, хоть «Гранд» откроется только через несколько часов. Они здесь, чтобы увидеть меня. Это похоже на конец.

Но и на начало тоже.

Я обнимаю каждую из них. Мы подруги. Это единственная настоящая вещь, которая получилась из этой истории. Это дружба, рожденная среди выживания и силы, тьмы и огня. Мы прошли этот огонь вместе. Я выбралась живой, но с повреждениями. На моей коже есть шрамы — некоторые из них видны, вроде темно-красных отметин там, куда вошли пули. Некоторых вы не видите, а только чувствуете.

Нижняя губа Лолы дрожит, но я та, кто пускает слезу первой. Это ведь я ухожу. Хоть я и не хочу возвращаться, мне все же грустно прощаться.

— Приходите ко мне, — говорю я. Часть меня хочет сказать: « Идемте со мной . Бросьте это место », но это было бы неуважением.

У всех нас есть причина для работы в «Гранде». Моя исчезла.

Она грустно улыбается, отстраняясь.

— Тебе лучше найти других подруг.

Богатых подруг, она имеет в виду. Не стриптизерш или проституток, или наркоманок. Я сжимаю ее руки, удерживая рядом.

— Я не жалуюсь на тех, что у меня есть. Я так и не поблагодарила вас за то, что вы сделали для меня и Клары.

После небольшого допроса я смогла спокойно отдохнуть. В ту ночь Клара не видела слишком много, и Иван не распускал руки.

Лола отмахивается.

— Тебе не нужно благодарить меня за это.