Скай Уоррен - Мне нравится твоя ложь

Я обдумываю покинуть дом, но даже не знаю, куда пойду. Может быть, Кипу будет легче, если я уйду. Может быть, он удерживает меня только из-за вины от того, что произошло.

Или из-за Клары.

Что, если он испытывает отвращение от того, что увидел меня на той кровати, обнаженную и избитую? Что, если он проводил со мной время только потому, что я была стриптизершей, потому что я была легкой добычей, и теперь, когда я лежу в постели, я ему не нужна?

На следующий день, когда Кип приходит ко мне, я уже сижу.

Он хмурится, когда видит меня. У него загнанные глаза, но, по крайней мере, он достаточно отвлечен от всего этого, чтобы поругать меня.

— Ты должна лежать. Ты еще не полностью восстановилась. Если будешь давить на….

— Подойди, присядь возле меня, — говорю я, поглаживая простынь рядом со мной.

Обычно Кип вообще не садится. Однажды, когда я вынудила его, он сел на край кресла, выглядя настолько неуклюже, что я попросила стакан воды, лишь бы у него был повод уйти. Но на этот раз я не собираюсь легко его отпускать.

Он готов отказаться. Боже, он еще больше похудел? Как будто тоже не ел...

Спустя долгую паузу, он кивает и садится на край кровати. Мой желудок ухает вниз. Кип действительно выглядит отвратительно.

— Что-то не так? — тихо спрашиваю я.

Он выглядит удивленным. Затем смеется, немного хрипло.

— Это не меня подстрелили.

— Ммм, но я полностью выздоровела. А вот ты, напротив…

Он качает головой.

— Последнее, о чем тебе нужно беспокоиться, это я.

— Ты хочешь, чтобы я уехала? — Мое сердце больно сжимается, когда я задаю этот вопрос. Я не хочу уходить. Но уйду, если он захочет. Я не поняла, могу ли я с ним жить.

Но, что уже понимаю, так это то, что без него я жить не смогу.

— Нет! Боже, Хонор. Ты слишком слаба, чтобы переезжать.

Я хмурюсь.

— Ты говоришь так, будто я умираю.

— Ты почти умерла, — его голос звучит грубо. — Я держал тебя на руках, наблюдая, как ты истекаешь кровью. Ты хоть представляешь, сколько я... Ты не можешь уехать. Точка. Не пытайся спорить со мной в этом.

Я вообще не хотела уезжать, но что-то по-прежнему было не так.

— Ты... ты питаешь отвращение ко мне? Из-за того, в каком состоянии нашел меня? — Прежде, чем он успевает ответить, я спешу добавить: — Потому что я не обиделась бы на это. Я имею в виду, это было ужасно. Я ненавижу то, что ты увидел меня такой.

Кип отворачивается. Мышцы на его челюсти дергаются, грудь поднимается и опускается, как будто он заставляет себя успокоиться, но когда он смотрит на меня, то излучает все, кроме спокойствия. В его глазах пылает ярость.

— О чем, черт возьми, ты говоришь? Отвращение? Думаешь, ты отвратительна ?

Он говорит, словно это абсолютно смехотворно, но я не думаю, что это вообще смешно.

— Ну, я имею в виду... это было довольно отвратительно.

Отметины не зажили. Я вижу их каждый раз, когда принимаю душ, хотя Кларе приходится помогать мне. Она вздрагивает при взгляде на них. Я предполагаю, что некоторые из них более глубокие и оставят шрамы, но в конце концов они обретут обычный цвет вместо черно-синего, как сейчас.

Кип просто пялится на меня сейчас. Безмолвно.

Я превращаю разговор в сумбур, но не уверена, каким образом.

— Послушай, я не хочу, чтобы ты думал, будто я жду от тебя чего-нибудь. Типа отношений или что-то в этом роде. Я знаю, что мы были просто... что ты был просто... Я знаю, кем я была, — заканчиваю я бессвязно.

Кип встает, напряжение от него исходит волнами. Он подходит к двери, и думаю, он хочет уйти. Открываю рот, чтобы позвать его, чтобы извиниться, попросить его остаться, но затем он поворачивается на пятках. Даже с такого расстояния я чувствую, как его взгляд обжигает меня.

— Позволь мне прояснить, — говорит он. — По твоим словам, я просто использую тебя для секса. Думаю, что ты отвратительна, потому что тебе было больно . И хочу выбросить тебя на холод, пока ты все еще выздоравливаешь. Я все правильно излагаю?

Мой голос ослаб.

— Когда ты так выражаешься, это звучит плохо.

Его глаза похожи на расплавленную медь, текущий металл. Он тяжело дышит, как бык, готовый напасть, а мои слова кажутся ему красным флагом.

— Нет, Хонор, — говорит он, делая шаг вперед, — я не хочу, чтобы ты уходила. Никогда, если это будет от меня зависеть.

Мое сердце грохочет в груди.

— Оу, — говорю я очень-очень тихо. Потому что… оу.

Еще один шаг.

— И когда я увидел тебя, связанную на той кровати, я хотел разорвать каждого, кто помог сделать такое с тобой, каждого, кто причинил тебе боль. Я хотел забрать твои раны на свое тело, почувствовать боль вместо тебя. Я думал только о том, насколько ты красива.