Артем - Александр ПРОЗОРОВ

— Это почему? — заинтересовавшись, вышел на мостик Зверев.

— Дык, османы тем рабам, кого за душегубство али еще за какой грех судом на галеры приговорили, они тем головы наголо сбривают полностью. Позор у них страшный, коли голову обрить. А нам, невольникам, в полон на войне взятым иль у татар купленным, — нам по кругу головы бреют, токмо чуб посередь оставляют. Вот, видите? — Невольник наклонил голову, демонстрируя макушку с длинной прядью. — Кто же добровольно записывается, за серебро, тех и вовсе не трогают. Да токмо за плохую работу, али если с берега сами не приходят — так тоже на цепь таких приковывают. Коли отпустите, они вам нож в спину и загонят. Басурмане, что возьмешь? Тех же, кто с чубом, можно отпускать смело. Они хоть речи человеческой и не разумеют, но османам чужие.

— Почему речи не разумеют?

— Дык, сарацины специально так делают. Дабы гребцы о побеге не сговорились. С разных стран на каждую галеру невольников сажают. Тех же, кто из одной страны оказался, подальше друг от друга норовят… Раскуй нас, добрый человек? Не томи!

— Чем же я тебя раскую? Видишь, у меня, кроме ножа и сабли, нет ничего!

— Там кладовая в носу! Там и инструмент есть по железу, и жаровня, и угли — заклепки калить.

— Илья, — выпрямился Андрей. — Слышал, о чем невольник сказывает? Ищи инструмент да освобождай чубатых помаленьку. Но и вы, ребята, терпение проявите. Нам галера без вас, как лошадь без ноги будет. Я на ней еще пошалить собираюсь. Саразман, разгоняй казаков по стругам, рано прохлаждаться начали. Пора Крым навестить. На юго-запад правим, там теперь наша цель. Шевелись, смертные! На весла, на весла!

Пятерки по географии у Андрюши Зверева не было никогда, но очертания Крыма и Азовского моря он все-таки представлял. Правда, не очень разумел расстояния — а потому ночью, опасаясь в темноте вылететь на мель, приказал лечь в дрейф и отсыпаться. С первыми лучами его эскадра снова двинулась в путь и к вечеру вышла к безлюдному песчаному побережью.

— Это он и есть, — уверенно решил князь. — Илья, поворачивай влево и двигайся вдоль берега.

Еще один ночлег, одно утро — и незадолго до полудня корабли наконец вышли к Керченскому проливу.

— Табань! — махнул рукой Зверев. — Впервые за все время радуюсь, что сейчас ни телефона, ни телеграфа не существует. И новостей по телевизору тоже. Иначе нас бы тут десяток турецких фрегатов встретил.

Он подошел к борту, помахал рукой на струги:

— Ближе подплывайте, важную вещь скажу. Там, дальше, часах в двух-трех пути, Керчь стоит. Если татары увидят струги, то закроют ворота. Если придет османская галера, то даже не почешутся. А потому делаем так. С каждого струга на галеру по пять человек перебирается. Мы уходим. Вы ждете три часа и двигаетесь следом. Вдоль берега не промахнетесь. Все поняли? Причаливайте!

Вместе с казаками Саразмана и самим атаманом на борт поднялся боярин Адашев, обнял Зверева и тут же покачал головой:

— Верно сказывал государь, странен ты, Андрей Васильевич. Откель знаешь все? Куда плыть, какие города и страны впереди, куда берега поворачивают?

— Платона в детстве много читал, Даниил Федорович, — как и царю, ответил князь. — Память хорошая, вот и отложилось. Илья, командуй полный ход. Больше на галеру людей не принять. И так чуть не по уключины просела…

До Керчи и вправду оказалось всего три часа хода. За это время Андрей успел нарядиться в найденный на корме нарядный стеганый халат, крытый золотистым шелком, и чалму, опоясался кушаком, под который сунул свою саблю. Казаков для большей правдоподобности заставил повесить на ремни ятаганы, на головы напялить фески, оставшиеся на палубе после убитых стражников. К тому моменту, когда военный корабль вошел в Керченскую гавань, на носу и на мостике открыто стояли только те воины, которых османы издалека приняли бы за своих. Холопов и казаков, на которых не хватило маскарадной одежды и оружия, Зверев спрятал между раскованными гребцами и в кормовой палатке.

Могучая крепость, расположившаяся в тени горы Митридат, внушала уважение: длинные каменные стены, повторяющие очертания берега, высокие башни из огромных валунов. Над одной из них развевался пугающе узнаваемый красный стяг! Только подойдя к причалу, Андрей смог разглядеть на кумачовом полотнище желтый полумесяц и восьмиконечную звезду.

— Даниил Федорович, — тихо окликнул он боярина. — Видишь, два торговых корабля разгружаются? Как я в ворота войду, с ратными людьми на саблю их бери сразу. Только не попортьте. А вы, витязи храбрые, ничего раньше времени не ляпните. Коли ворота перед носом закроют… сами в дураках останетесь.