Артем - Александр ПРОЗОРОВ

Пока мастер с помощниками резали весла, струги по два подводились к причалу перед Тайницкой башней, и плечистые мужики бегом носили в них из ближнего амбара мешки с зерном, сушеным и вяленым мясом, горохом, скатывали бочонки с солониной. Из другого склада в лодки попадали пищальные стволы, бочонки с порохом и жребием, сабли и ножи, снаряженные рогатины. Леса на Дону росло немного, а потому государь приказал насадить наконечники на ратовища прямо здесь.

К концу первой недели до Углича наконец-то добрались шестьдесят пять княжеских холопов. Навьюченные лошади несли в мешках кольчуги, шлемы, наручи, луки, бердыши и, опять же — пищали, порох, свинец.

К концу второй седьмицы все струги были не только доделаны и спущены на воду, но и полностью загружены. Недостачи боярин Адашев в товаре не нашел, лишней головной боли не случилось. Еще два дня пришлось ждать, пока будут доделаны последние весла. И только двадцать второго октября флот наконец-то собрался к отплытию. Путники отстояли службу в Воскресенском соборе, исповедались, причастились и взошли на струги. К полудню двадцать третьего октября широкая излучина наконец-то скрыла Углич за кормой.

Андрей посадил на каждую лодку по четыре-пять человек, благо холопов хватало. Трое сидели на веслах, один-два на корме. Посему струги отлично управлялись и постоянно держались стремнины. И все равно, скорость каравана едва превышала скорость пешехода, путь предстоял огромный, а времени оставалось всего ничего. Выигрывая версты, Зверев с самого начала задал жесткий темп движения. Отчаливать — еще до рассвета, как только небо начинает светлеть. Никаких дневок до первых сумерек! Только после заката — выбор места для ночлега. На ужин — сухари, изюм с курагой и солонина, к утру караульные варят кулеш или кашу. Поев при свете костра, люди поднимаются на борт и снова — в дорогу.

Но несмотря на старания, плавание тянулось удручающе долго. Почти неделю они добирались до Ярославля, еще полторы — до Нижнего Новгорода. Сразу за Свияжском путники попали утром в первый заморозок, а ниже Ундоровых гор струги уже каждое утро начал прихватывать тонкий ледок. Впрочем, справиться с текучими водами могучей реки слабые морозцы еще не могли, и струги, тяжелея от обледеневших бортов, продолжали катиться вниз.

Наконец с левого борта открылось широкое устье полноводной Кубы, к вечеру ушли назад справа могучие Ионовы курганы. Еще два дня прямое, как стрела, русло разрезало однообразную степь — и Волга рассыпалась на множество больших и малых протоков. Последний переход…

Спустя тридцать четыре дня после выхода из Углича лодки наконец-то уткнулись носами в берег под земляными валами новенькой крепости.

Стены Царицына, выстроенного правильным геометрическим квадратом, поднимались над уровнем степи всего метра на четыре. Зато по углам возвышались прочные рубленые башни, из бойниц которых вдоль каждого вала смотрели по четыре ствола. Так что лезть на стены хоть с лестницами, хоть без них Зверев не посоветовал бы никому. Дубовые, лоснящиеся жиром рельсы волока, ради защиты которого царь и повелел возвести укрепление, начинались из небольшой лагуны прямо от северной стены и уходили за горизонт. Ворота в город тоже открывались от стены — входить в башню нужно было под прицелом шести пушек и там, в холодных сумерках, поворачивать направо.

— Здрав будь, служивый, — кивнул караульному Андрей. — Князь Сакульский и боярин Адашев воеводу видеть желают. Проводишь, али позовешь?

— И вам здоровия, бояре, — скинул шапку стрелец. — Чего там провожать? Вон изба воеводская в углу, крыльцом в эту сторону. В ней наш боярин Битяговский, Федор Посникович и живет.

Ратник поднял бердыш и коротко стукнул обухом по свисающему рядом билу. Пустотелая деревяшка низко загудела.

— Небогато, — отметил Даниил Федорович. — Как же они здесь обитают?

Двор крепости размером примерно сто на сто саженей делился узким проходом на две половины. На одной от дальней стены и до воеводской избы стоял навес, доверху набитый сеном, на другой находилась такая же длинная изба. Или, скорее, казарма, на крылечке которой скучали отдыхающие от службы воины. На глазок, в дом могло набиться человек сто. Для такой крепостицы, как Царицын — гарнизон даже избыточный. Где находился обязательный для укрепления колодец и погреб с припасами, Андрей не понял. Да постороннему этого знать и не следовало.

— Доброго вам дня, бояре! — появился на крыльце грузный, щекастый воевода в потрепанной куньей шубе. — По какой нужде в такое время забрались в нашу глушь?