Неизвестно - Огненный ручей

Андрюша, как и всякий мальчишка, был очень любо¬пытным человеком. Он любил читать книжки про войну и про шпионов, про открытие неизведанных земель, и когда он читал эти книжки, то первым героем среди героев видел се¬бя. Особенно он любил читать про великих изобретателей

и учёных. Ему самому очень хотелось сидеть ночами напро¬лёт над ретортами с кипящими химическими веществами, мучиться над изобретением паровой машины и среди своих врагов, восходя на костёр, восклицать, например, как Га¬лилей: «А всё-таки она вертится!» И он очень сожалел, что вокруг него всё уже изобретено. Радио — есть, телевиде¬ние — есть, реактивные самолёты — есть, автомобили — есть. И куда ещё можно приложить свои силы?! Андрюша пытался сделать электрическую мухобойку: муха садится на медный провод, обмазанный мёдом, и её парализует то¬ком, но, кроме того, что током два раза тряхнуло его само¬го, он ничего не достиг.

Кто знает… может быть, теперь, после перелёта на новое место, Андрюша и найдёт не исследованный наукой какой-нибудь вопрос, и его имя загремит на весь мир.

И только почти у самого дома он забеспокоился: а вдруг отец раздумал брать его с собой? Что делать? Нет-нет, он не раздумал. Обещал— сделает. А вдруг он на поезде за¬хочет ехать?..

Впрочем, из-за последнего вопроса волноваться совсем нечего. Андрюша видел сам: дома на отцовском письмен¬ном столе лежали два картонных билетика, похожие на же¬лезнодорожные. На них было написано: «Аэрофлот».

Глава II В ОБЛАКАХ

Хороша утренняя Москва! Высокие узорчатые фонари с белыми колпаками ровным рядом тянутся вдоль тротуа-ро/з. Вот у подъезда серого дома, положив на лапы голову, сладко спит каменный лев. По лесчаным дорожкам зелёных стсвероз прыгают стайки воробьев. Кругом на клумбах цве¬ты: красные, синие, белые… А висящий над Москвой-рекой серебряный Крымский мост такой просто! ный и красивый, что, когда въезжаешь на него, так и кажется — ты уже в будущем.

Андрюша, в белой рубашке и красном галстуке, сидел рядом с шофёром и жалел, что никто из его друзей не ви¬дит, как он едет в машине. Семён Петрович, Андрюшин отец, сидел сзади. В ногах у него стояли три чемодана.

Автомобиль нёсся по Садовому кольцу, разделённому надвое белой пунктирной линией. В переулках на месте быв¬ших трамвайных путей тяжёлые катки подминали под себя ещё дымящийся, привезённый с завода асфальт.

Солнце ещё не всходило, но было уже светло.

Пустынный проспект лежал в сиреневой дымке. Заспан¬ные дворники в белых фартуках широкими взмахами метлы подметали тротуары. Посередине улицы, распустив водяные, прозрачные крылья, медленно плыла поливальная маши¬на. За нею издалека тянулась чёрная, глянцевитая полоса. То тут, то там, одиноко прижимаясь к домам, голубели те¬лежки из-под газированной воды.

Сколько раз проходил Андрюша по этим улицам и не замечал их красоты, а теперь, покидая Москву, он вдруг впервые как-то особенно почувствовал, до чего он любит свой город…

На Крымской площади машину остановил милиционер.

— Почему на жёлтый сигнал едете? — спросил он, хотя улица была пустынна.

— Простите, не рассчитали,— сказал шофёр.— На аэродром торопимся.

— На аэродром? — Милиционер строго посмотрел на шофёра и, захлопывая дверцу, откозырнул: — Тогда поез¬жайте!

— Спасибо! — ответил Андрюша. А когда тронулись, подмигнул шофёру: —Чуть не попались! Отец щёлкнул Андрюшу в затылок:

— Рад, что едешь?

— Очень! — улыбнулся Андрюша.— Пап, а мы не мог¬ли бы взять с собой Серёжку?

— Ну и что бы я с вами там делал?

— Ничего! Жили бы все вместе, и всё. Мне бы веселее было!

— Хорошенькая причина! Ты скажи спасибо, что я тебя одного беру, а ты ещё и Серёжку тянешь! По знакомству хочешь его пристроить?

— Он меня очень просил…

— Пусть не горюет… На его век ещё хватит и строи¬тельств и путешествий.

— Но ведь с детства лучше начинать.

— Это верно… Но не обязательно… Можно и в своём дворе дело найти.

Дорога за городом была широкой и гладкой. Под авто¬мобилем звенели шины. Стрелка на спидометре колебалась между цифрами «60» и «70». В открытое окошечко врывал¬ся упругий ветерок, приятно пахнущий свежей травой. На поворотах и перекрёстках шоссе стояли столбики с услов¬ными знаками. Вздёрнутые полосатые шлагбаумы цели¬лись, как зенитки, в бледно-голубое небо. Шофёр, завидя их, притормаживал.

В аэропорте, в высоком светлом зале с мраморными сте¬нами, Семён Петрович, усадив Андрюшу на скамейку, по¬нёс с носильщиком чемоданы на взвешивание.