Неизвестно - Огненный ручей

— А чего мы заколачивать будем?— спросил Андрюша.

— Тю, не знаешь? Денежки!

— Деньги? — удивился Андрюша.

— А что ж, не даром же работать,— сказал Афоня.

— А Майка как? — сказал Андрюша. — Я ей печку обе¬щал затопить. Она плюшки делает.

— Плюшки — по макушке! Она сама затопит, не ба¬рыня…

В доме на Синичкиной улице — белой мазанке с неболь¬шим двориком, огороженным покосившимся плетнём,— ребят встретила пожилая женщина с худым лицом и длин¬ными руками. Её звали тётя Фрося. Она была босая, в цве¬тастой юбке. За юбку крепко держался четырёхлетний маль¬чуган на коротких, толстых ножках.

— Вот спасибочко, что пришли! Вот спасибочко! — ска¬зала она.— А я уж думала, не придёте.

— Наше слово твёрдое,— сказал Афоня.— Где, тётка, козлы?

— А может, сначала позавтракаете?

— Делу — время, а потехе — час,— неизвестно почему с важностью сказал Афоня.— Эдак поешь — и работать не потянет. Мы лучше попозже.

Положив бревно на козлы, они принялись за работу.

Пила звенела в руках. Из-под её резцов струйками вы¬летали пахучие опилки. То к Андрюше, то к Афоне, то к Андрюше, то к Афоне…

Маленький толстоногий мальчик вертелся тут же. Он залезал под козлы, хватал горстями опилки и, посыпая себе голову, кричал:

— Дяди, дяди, посмотрите — дождь!

«Дядями называет»,— улыбнулся Андрюша. Он и впрямь чувствовал себя взрослым дядей, который пришёл к родственникам помочь по хозяйству.

Во время отдыха мальчишка тихонько подкрался к Анд¬рюше и насыпал ему за шиворот опилок. Андрюша хлопнул его ладонью по затылку. Мальчишка отошёл в сторону и всхлипнул:

— Чего дерёшься? Я же играю! Андрюше стало совестно.

— С тобой уж и пошутить нельзя,— сказал он.— Ну ладно, давай помиримся.

Минуту спустя мальчик снова возился с опилками. По¬том он поманил ребят в сарай.

— Там курица несётся,— указал он на тёмный угол под крышей.— И яйца уже лежат. Берите сколько хотите…

— Это дело. Яичком перекусить неплохо,— сказал Афоня и полез в гнездо. А вытащив три яйца, сказал: — Теперь надо всем чокнуться. У кого раньше всех лопнет яйцо, тот и помрёт раньше всех.

Первым лопнуло Афонино яйцо. Тогда он засмеялся:

— Всё это враки! Я никогда не помру!

Перепилив дрова, принялись за колку. Сырая берёза под¬давалась плохо, но зато сосна разлеталась с одного удара.

Работал Андрюша с удовольствием.

Куча свежих поленьев увеличивалась. Наконец Афоня расколол последнюю берёзу и крикнул:

— Тётка, принимай работу!

Тётя Фрося была рада. Она попросила уложить дрова в сарайчик, а потом позвала в дом.

На столе дымились жирные щи из свежей капусты. В Андрюшиной тарелке плавал кусок мяса.

У Андрюши никогда не было такого аппетита, как в эту минуту. Он ел впервые свой трудовой хлеб. Тётка подливала самой густоты.

— Уж и не знаю, чем вас отблагодарить! — говорила она.— Дров мне на месяц хватит. Муж-то мой, клепальщик, на грязь поехал в санаторию. Позвонок у него на войне перебит, столбом ходит. Ну, а я-то одна бы не смогла пере¬пилить. Помучилась бы. А в следующий раз позову — при¬дёте, хлопчики?

— Придём,— пообещал Андрюша.— Вы прямо ко мне заходите, как что потребуется. Я в доме инженеров живу.

Ему очень нравилась эта простая, гостеприимная тётка. И за один этот вкусный обед он готов был перепилить хоть ещё полную машину дров.

— А что, хлопчики,— вдруг поинтересовалась тётя Фро¬ся,— вы не из тех ребят, что стадион строят? Говорят, у вас даже инженер есть какой-то молодой, из ремесленного. Это правда?

— Уж не Грицай ли? — спросил Афоня и, улыбаясь, добавил: — Грицай — наш самый хороший друг. Только ему до инженера ещё сто лет ждать. Там и без инженера обойдутся…

— Ты гляди какие!— с уважением произнесла тётя Фрося.

Покончив с едой, Афоня сказал:

— После обеда, по закону Архимеда, треба закурить,— и полез в карман за кисетом.

Он сидел на стуле довольный, усталый, в клубах дыма. Потом встал;

— Ну, тётя, до свиданья! Табачку-самосаду у вас не най¬дётся?

— Чего нет, того нет! — с сожалением сказала тётя Фро¬ся.— Муж-то мой не курит.

— Жалко. Табак у меня кончился,— сказал Афоня.— Хотел бы я у вас тогда…— он замялся,— денег попросить. Не дадите?

— Денег?

— Нам немножко,— смутился Афоня.

— Да не надо! Зачем они? — покраснев, сказал Аидрюша.

— Как зачем? — удивлённо спросил Афоня. Он уже справился со своим смущением.— Это такая вещь, что везде пригодится.

— Ну и сколько же вам? — сказала тётя Фрося.