Неизвестно - Огненный ручей

Майка чуть не плакала. Она думала, что, пока сделает плюшки, на кухне будет уже жаркая духовка и она быстро разделается со своим печеньем. Но теперь всё затягивалось: надо печку затапливать самой.

«Андрюшка ни одной плюшки не получит,— думала Майка, стоя на четвереньках перед топкой и раздувая огонь.— Как сахар с корицей толочь — он первый, а как печку затопить — удрал. Куда же он пошёл?»

Но Майкина злость прошла сразу, как только она увиде¬ла на противне своё готовое изделие.

Плюшки вышли румяными, узорчатыми. Девочка взяла одну в руки, разломила её, дымящуюся, и надкусила. Тёплый ноздреватый комочек растаял во рту.

«Вкусные получились! — подумала ока.— Только нуж¬но было в тесто побольше яиц положить».

Майка спрятала плюшки в сумку и пошла к отцу. Иван Васильевич работал на домне. Но к нему Майка направилась не прямым путём, а окольным, через прокат¬ный цех. Она надеялась встретить здесь Андрюшу. Вчера вечером вместе с Афоней они договаривались зайти сюда и достать для ночного факела баночку смолы.

В цехе, высоко под потолком, стекольщики, привязан¬ные стальными тросами к балкам, стеклили крышу.

Горели костры, над которыми в котлах кипела смола. Какие-то люди в прокопчённой одежде обмакивали в кипя¬щую смолу деревянные кубики и укладывали ими пол.

— Эй, девочка, берегись! — раздался окрик.

Майка от неожиданности присела. Над головой проплы¬ла огромная плита. И в этот момент она наступила на чьи-то ноги, торчащие из-под чугунной станины.

— Ты что, не видишь?—закричал на неё перемазанный рабочий, высунув на свет голову.— Пятый раз наступают! Вывеску мне вешать, что ли? •

— Извините, дядя,—попятилась Майка.—Не сердитесь!

— Да, есть у меня время на тебя сердиться! — снисходи¬тельно проворчал рабочий.— Ты только тут не мешайся. Видишь — горячка. Подай-ка лучше гаечный ключ, вон там лежит.

Майка подала ключ.

Вдоль просторного и светлого здания, длиной чуть ли не в километр, тянулся так называемый горячий рольганг — конвейер с тысячью маленьких роликов. По бокам рольган¬га лежали какие-то огромные махины, зубчатые колёса, по¬лированные многотонные валы и стальные гайки, в дырку которых могли свободно пролезть два человека.

В конце цеха монтировался слябинг — гигантские нож¬ницы для разрезки металла.

Майка медленно шла вдоль цеха.

Как много ещё оставалось тут сделать! Но уже, несмотря на кажущиеся неразбериху и беспорядок, можно было хоро¬шо себе представить этот цех в день пуска горячего рольган¬га. Майка уже видела такой цех на одном из заводов Ура¬ла. Он вырабатывал в день больше десяти километров сталь¬ного листа. Кругом чистота — ни соринки, ни пылинки,— и, кажется, совсем нет людей. Весь прокат управляется простым нажимом кнопок. Нажал одну кнопку — и из нагревательного колодца медленно вытягивается клещами раскалённый добела кусок стали — сляб. Тронул другую кнопку — со всех сторон его обжимают тяжёлые валы, и он делается длинным прямоугольником. Потом двухтонный слиток плывёт к слябингу. Гигантские ножницы, как мас¬ло, режут металл на равные плитки, и они, уже потемнев¬шие, становятся похожими на шоколадные. Магнитный кран переносит их к новым нагревательным колодцам, а за¬тем на рольганг. И тут начинается самое красивое. Раска¬лённая плитка летит, летит по рольгангу, приближаясь к ва¬лам, и вдруг — удар! Урчат валы, пропуская через себя сталь. И вот она, уже тонкая, малинового цвета, на ходу меняя окраску и увеличивая скорость, летит в пасть к сле¬дующим валам. Удар! Сталь совсем превращается в бумаж¬ный лист — его хоть рви руками. Но это только кажется… Она крепкая.

А потом стальная полоса, как курьерский поезд, выле¬тает на просторный приёмный рольганг и, попав в высокие фонтаны воды, затихает, чистая и гладкая.

Звенит звонок: идёт новый лист!

И вдали уже слышатся глухие удары…

Ни Андрюши, ни Афони нигде не было.

Отца на домне девочка нашла не сразу. Она думала его встретить на литейном дворе, а он, оказывается, как обер-мастер руководил кладкой горна — основной части печи, в которой перед выпуском кипит расплавленный чугун.

Поднявшись по железной лесенке до небольшого круг¬лого отверстия — единственного входа в горн,— Майка за¬глянула в него.

Внизу, в полутёмном горне, словно в огромной бочке, го¬рели электрические лампочки.

— Папа! — крикнула девочка.— Можно к тебе? Прини¬май гостей!

— Это кто? Майка? — услыхала она голос отца, но его самого не увидела.— Ты подожди, сюда не лазай! Я сам к тебе приду!