Карл Барт - Карл Барт Очерк догматики

Священное Писание описывает его деяние, во-первых, как деяние творения. Бог полагает наряду с собой нечто иное, отличное от себя, — творение, не нуждаясь в нем, полагает в силу своего всемогущества, своей святой избыточной любви. Во-вторых, между Богом и одним его творений, между Богом и человеком заключается договор (завет). И вновь непостижимый факт: почему именно между Богом и человеком, о котором сообщается с самого начала, что он неблагодарно противостоит Богу, что он грешник? Невзирая на этот грех, величественно не придавая ему особого внимания, оставляя за собой право исправить его, свершает Бог свою самоотдачу. Он отдает себя в том, что становится Богом маленького прозябающего народа в Передней Азии, становится Богом Израиля. Он отдает себя в том, что сам становится членом этого народа, его детищем — и умирает. И в-третьих, речь идет — в целом это одно деяние — о деянии искупления, об обнаружении намерения свободной любви Бога по отношению к человеку и миру, об устранении всего того, что препятствует этому; речь идет об откровении и об открытии нового неба и новой земли.

Это целое представляет собой путь — путь под знаком имени Иисуса Христа, человека Иисуса Христа, в котором сам Бог появился и действовал на земле, который в то же время является целью истории народа Израиля, началом и исходным пунктом церкви и в то же время также откровением искупления, завершением целого. Все бытие и деяние Бога представлено в этой личности. Тот, кто говорит о Боге в смысле Священного Писания, тот всегда с необходимостью должен говорить об Иисусе Христе.

Это деяние творения, завета и искупления — действительность, в которой Бог присутствует, живет, действует, а также позволяет узнать о себе. От этого деяния нельзя абстрагироваться, если желаешь узнать о существе и существовании Бога. Здесь, в этом деянии Бог предстает как личность, которая реализует себя и потому есть субъект этого деяния. Это деяние свободной любви Бога. Можно отважиться описать действительность, представляющую данное деяние, описать естество и сущность Бога с помощью таких двух понятий, как свобода, любовь. При этом, однако, следует остерегаться выпасть из конкретного в абстрактное, выпасть из истории в царство идей. Я бы не стал говорить о том, что Бог есть свобода или Бог есть любовь. Даже несмотря на то, что второе высказывание является библейским. Мы не знаем, что есть любовь, и мы не знаем, что есть свобода, но знаем, что Бог есть и Бог есть свобода. О том, что такое свобода и что такое любовь, нам надлежит узнать от Него. Если бы мы хотели наделить предикатом этот субъект, то могли бы сказать, что Он есть Бог свободной любви. В своем деянии творения, союза и искупления Он подтверждает себя как такой Бог.

При этом мы узнаем на опыте, что такое любовь — желание бытия другого ради него самого, так, чтобы не быть больше одному, но быть в полной мере вместе с другим. Это любовь, это свободная любовь Бога. Бог не одинок, не одинок и без мира. Он не нуждается в другом и тем не менее любит. Такую любовь нельзя понять вне связи с величием его свободы. Такова любовь Бога, что Он, Отец, любит Сына, который сам есть Бог. В его деянии обнаруживается эта тайна его сокровенной сути, где все есть свобода и все есть любовь.

И становится понятным заглавие лекции: Бог в вышних. Потому, что Бог таков, что это Бог-Отец, Сын и Святой Дух в своем деянии в Иисусе Христе, именно поэтому Он в вышних. Он, чья природа и сущность заключены в этом, чье существование проявляется в нисхождении в глубины, Он милосердный, отдающий себя своему творению, погружаясь в самую глубину существования своего творения, Он есть Бог в вышних. Не вопреки всему этому, не вследствие какого-то парадокса, а именно снисходя таким образом, Бог являет, что Он в вышних. Такова его возвышенная сущность, такова его свободная любовь.

Тот, кто захотел посмотреть на других вышних, тот не смог бы понять присущее Богу «совершенно иное», тот все еще шел бы путями язычников, ищущих Бога в какой-то бесконечности. Он же совершенно иной в сопоставлении с тем, как мы мыслим своих богов. Он тот, кто призывает Авраама и кто ведет несчастный народ через пустыню, тот, кого не смутила многовековая неверность и многовековое непослушание этого народа, кто допускает свое рождение в хлеву и кто умирает на Голгофе. Он прекрасен, Он божествен.

Понимаете ли вы, что означает монотеизм в христианской вере? Богу неведома эта глупая радость от единственности! Речь идет не о числе один, а об этом субъекте в его исключительной единичности и инакости по отношению ко всему иному, отличному от всех смехотворных божеств, выдумываемых человеком. Если узришь это, то будешь лишь смеяться, и во всей Библии звучит смех по поводу этих персонажей. Там, где хотя бы раз узрели истинного Бога, там боги повергаются в прах, там Он остается единственным.