Карл Барт - Карл Барт Очерк догматики

Вера есть соответствие человека этим историческим бытию и сущности и деянию Бога. Вера обращена к Богу, который историчен в себе самом и который принял решение, имеющее в виду историю, и эту историю воплотил в жизнь и завершил. Христианская вера, которая сама не была бы историей, была бы не христианской верой, не «верой в…». Там, где веруют по-христиански, там возникает и произрастает историческое образование, там из людей, современников и несовременников, складывается община, совместное бытие, братство. И эта община, верующая по-христиански, необходимо становится человеческим проводником возвещения и вести миру за пределами этой общины и братства. Возжигается светильник, светящий всем, кто в доме сем. Там, где есть христианская вера, там возникает и живет в мире для мира сообщество причастных Богу, там собирается Израиль в стороне от народов мира и там собирает себя церковь, сообщество святых, но не ради самой себя, а как слуга Божий, предназначаемый Богом для служения всем, как Тело Христово. И развертывается эта история — человеческое деяние в соответствии с деянием Бога и бытие в выборе его милости — в ответном послушании. Вера — это послушание, то есть не только пассивное приспособление. Там, где он повинуется, человек осуществляет выбор — выбор в пользу веры, а не ее противоположности — безверия, в пользу доверия, а не недоверия, в пользу знания, а не невежества.

Веровать означает выбирать между верой и безверием, ошибочной верой, а также предрассудком. Вера — это такое деяние, когда человек занимает по отношению к Богу такую позицию, чтобы соответствовать Богу. Ведь это деяние означает, что человек перестал быть нейтральным по отношению к Богу, перестал быть необязательным в своем бытии и поведении по отношению к Нему, сделал шаг из приватной сферы, явил свою веру решительно, ответственно и гласно. Без такой публичной гласности вера, стремящаяся избежать связанных с таким шагом трудностей, есть уже безверие, заблуждение, предрассудок. Ведь вера в Бога-Отца, Сына и Святого Духа не может не стремиться стать гласной.

«Христианская вера — это решение, дающее людям свободу…» — сказано во вводном тезисе. И при публичной ответственности речь идет о данном человеку дозволении, об открытых вратах, а это означает — о свободе. В свободе доверия и в свободе знания необходимо явлена свобода ответственности. Одна свобода неотделима от другой. Тот, кто захотел бы быть свободным лишь для того, чтобы доверять Богу, полагая при этом возможным отказаться от познания, тот не стал бы доверять и истине. А тому, кто испытывал бы в полной мере доверие и владел бы всем знанием, но был бы при этом лишен свободы публично заявить о своем доверии и о своем знании, тому следовало бы сразу заявить, что это не согласуется с его доверием и с его знанием. Сам Бог, согласно тому, что исповедует о Нем церковь, не захотел остаться сокрытым, не желал и не желает быть Богом для самого себя. В своем царственном величии выходит Он из своей тайны, спускается с высоты своего божественного существования в низину сотворенного Им космоса. Бог есть тот, кто как Бог открывает себя.

Тот, кто верует в такого Бога, тот не может скрывать этого ради Бога, эту любовь Бога, это утешение и свет, тот не может скрывать свое доверие к слову Бога и свое знание о Нем. Слово и дело верующего человека не могут остаться нейтральными, необязательными словом и делом. Там, где веруют, нисходит на землю слово, слава, честь, лучезарный свет Бога. Там же, где не восславляется честь Бога — пусть и со всеми слабостями и недостатками, присущими нашему роду, — там нет веры, там нет движения навстречу утешению и свету, излучаемому для нас Богом.

Честь Бога явлена в космосе, имя священного освящается на земле — там, где люди дерзают верить, где собирается и приступает к действию на¬род Божий, община Божья. Там, где есть вера, там человек — при всей его ограниченности и слабости, во всей его греховности и глупости — обладает свободой, царственной при всей ее заземленности, свободой дать воссиять этому свету знания, славы и чести Бога. Большего от нас не требуется, но это требуется. Такая публичная ответственность, сопряженная с нашим доверием к Слову Божьему и познанием истины Иисуса Христа, и выражает то, что следует называть признанием и исповеданием в христианском смысле.

Речь идет о публичной ответственности, выражаемой на языке церкви, а также проявляемой в определенных мирских высказываниях и прежде всего в надлежащих деяниях и способах поведения. Эти три стороны понятия публичной ответственности представляют собой, насколько я могу судить, три формы христианского исповедания, которые нельзя разрывать, нельзя противопоставлять друг другу, а необходимо увязывать друг с другом. К тому же христианское исповедание есть необходимая сущностная форма христианской веры. Дальнейшие рассуждения следует поэтому воспринимать в синтезе.