MAKC MAX - Взгляд василиска

- Если захочешь повидаться, - с какой-то странной интонацией, оставшейся Вадиму до конца не понятной, продолжил, между тем, Греч. - Завтра и послезавтра я буду ждать тебя в чешской пивной на Гороховой. Знаешь, о чем говорю?

- Знаю, - кивнул Вадим, не слишком уверенный в том, что захочет, даже если сможет, пойти на эту встречу.

- Вот и хорошо. Там. С девяти до половины десятого вечера, - уточнил Марик. - Завтра и послезавтра.

- И еще, - добавил он спустя мгновение так, как если бы до последнего момента сомневался, стоит ли об этом говорить. - Тебе сейчас деньги, вероятно, нужны будут.

- Ну ... - Начал, было, Вадим, на самом деле, не знавший, что на это ответить.

Но Греч его, вероятно, понял правильно.

- Держи, - сказал он, протягивая Реутову пластиковую карту "Триумфа". - Карта на предъявителя, на счету десять тысяч марок.

"Восемь тысяч рублей, - машинально перевел Вадим. - Это ..."

Но додумать эту мысль Греч ему не дал.

- И вот, еще что, - сказал он и, быстро оглянувшись по сторонам, вынул из кармана плаща и протянул Реутову рукояткой вперед револьвер. - Матеба, - пояснил Греч. - Но ничего лучше нет. Да и ствол не новый, ты это учти. Бог его знает, что на нем висит, но, с другой стороны, в твоих обстоятельствах с оружием как-то спокойнее будет. Как полагаешь?

2.

Греч уехал, только следы шин на раскисшей от дождя дороге остались, да муть в душе, поднятая с самого ее дна его внезапным появлением.

"Застрелиться, что ли?" - с тоской подумал Реутов, все еще глядя вслед исчезнувшему уже среди деревьев Майбаху. Но стреляться было, вроде бы, как глупо, а зажатая в руке рукоять револьвера, наводила, как ни странно, на совсем другие мысли. Вадим посмотрел на револьвер, потом перевел взгляд на озеро, равнодушно скользнул им по серой недвижной воде, по мокрым унылым деревьям на том берегу, и остановился на старой иве, едва удерживавшей равновесие на подмытом водой глинистом мыске ...

"Метров сто шестьдесят ... ветер восточный, метра три в секунду, никак не более ... "

Он опустил веки, прислушался к себе, увидел внутренним зрением покосившееся дерево, купающее нижние ветви в высоко поднявшейся воде, и вдруг рывком взбросив руку с оружием вверх, открыл глаза.

"Бинго!" - револьвер выцеливал ровно то место на стволе, которое он себе загадал, и, как ни был удивлен этим Вадим, в душе он твердо знал, будь там, в ста шестидесяти метрах от него белая мишень с черными кругами, и прогреми сейчас выстрел, пуля легла бы, как минимум, в девятку.

"А если человек? - спросил он себя с поразившим его самого холодным любопытством, и сам же себе ответил. - Тогда, только в грудь ... У этой дуры рассеивание, должно быть, не слабое ..."

Он постоял еще минуту, бездумно рассматривая противоположный берег, потом пожал плечами и пошел в дом.

3.

- Кто это был? - Спросила за всех Полина. Во взгляде ее читалась тревога, усилившаяся, кажется, еще больше, когда она увидела, как выкладывает Вадим на стол - прямо среди чашек и блюдец - принесенные им с улицы дары ("А что, если это дары данайцев?"): револьвер, картонку с патронами и пластиковую карточку ганзейской кредитной фирмы "Триумф".

- Это был ... - Сейчас Реутов чувствовал на себе напряженные взгляды всех троих, но сам смотрел только на Полину, прямо ей в глаза.

"Желтовато-золотистые ... золотисто-желтые ... А почему, собственно, нет? В одной лодке плывем".

- Ты не знаешь - спросил он, не очень, впрочем, надеясь на положительный ответ. - У твоей тети здесь нет, случайно, терминала?

- Случайно знаю, - удивленно моргнула Полина. - Есть. У Леонида Егоровича в кабинете. Только он старый, наверное ...

- Не беда, - махнул рукой Вадим. - Лишь бы работал. Показывай!

Как ни удивительно, никто его ни о чем не спросил, только пока шли наверх, в кабинет покойного хозяина дома, Реутов буквально кожей чувствовал напряженные взгляды Давида и Лилиан, а спина идущей перед ним Полины была красноречивее иных взглядов.

- Итак, - Вадим сел в кресло перед терминалом и поднял тумблер, включив машину в сеть. Загорелась красная лампочка, потом на приборной панели перемигнулись несколько зеленых, и экран засветился ровным голубовато-зеленым светом. Однако прошло ни как не менее трех минут, пока появилась рабочая заставка.

Молчание затягивалось, начиная действовать на нервы.

- Умеешь ты, Вадик, интриговать, - сказал с усмешкой в голосе Давид, разряжая обстановку.

- Не торопи, - отмахнулся Вадим. - Увидишь, поймешь ...

"Если Марик меня, конечно, не разыграл".