Владлен Щербаков - Microsoft Word - Спасение неизбежно.doc

Чего не хватает для работы, напишешь рапорт, думаю, в

осложнившейся обстановке Андрей Викторович не откажет. Иди.

181

Дверь за патрульным закрылась, в тишине щелкнул замок.

Мокшанов нарушил молчание:

- Вот такой полицейский! Нет, я, конечно, выдам СВД, патроны, гранатомет. Товарищ генерал, так он такую партизанщину

разведет, не хуже Кабанова. Не дай бог, другие подражать начнут, декабря не дождемся.

- Майор, я с тобой еще не закончил. - Прервал паникера

Ермаков. – Пойдем, кабинеты проверим.

- Конечно, товарищ генерал! Может, поужинаете с нами? -

Начальник отделения не сомневался, что подчиненные навели

порядок.

Дорога от ворот в центр лагеря освещена слабо. Немецкий

внедорожник практически незаметен с теневой стороны дома. На

глухой стороне коттеджа табличка 6 просека, 29.

Мягко стукнула дверь, отгородив от влажного сумрака. В

салоне неуловимо пахло чужой беззаботной жизнью. Генерал

нажал кнопку выбора радиостанций. Длинные, короткие волны.

Никакой музыки, рекламы. Развлекаловка закончилась. Впрочем, умные речи разных ученых и богословов, тоже. Никто больше не

успокаивает отрицанием очевидного. Теперь ученые толкуют о

силе взрыва при попадании, о смещении полюсов, о проценте

выживших. Духовенство молится за всех, призывает к смирению, этот мир не последний. Может, и правда – не последний.

Размышления прервал стук в окно. Дверь открылась, на

пассажирское сиденье сел Путилин.

- Здравствуй, Владимир! Давно не виделись. – Генерал протянул

руку.

- Здравия желаю, Алексей Иванович. – Капитан искренне

ответил на рукопожатие. - Не думал, что помните меня.

- Выбирал и вспомнил. И выбрал тебя. Смотрю, ты в отличной

форме. Как ранение, не беспокоит?

Путилин соображал, к чему клонит начальник лагеря. Быть

избранником и в былые времена ничего хорошего не сулило. С

другой стороны: «дальше фронта не пошлют».

- Здоровье в норме. И физическое и психическое. Пуля на вылет

прошла. Ребро удалили, легкое зарубцевалось, перепады погоды

182

чувствуются. Алексей Иванович, Вас же не здоровье мое

интересует. – Владимир, как и все, стал очень ценить время.

- Ошибаешься, дорогой! Как раз здоровье и интересует! –

Генерал положил руку на рулевое колесо, в отвороте кителя

показалась рукоятка пистолета.

- Ты как реабилитационный период прошел? Обезболивающие

принимал? – В темноте желтая оболочка глаз показалась Путилину

демонической.

19-20 октября ночь

- Леша, ну один укольчик! Пожалуйста! – Ольга Назарова

третий месяц живет с Бурым. Девушка стала цыганским подарком

при дележке территории областного центра. Огромные синие глаза

смотрели на русского бандита как на спустившегося с небес

ангела. Трехмесячный ребенок умер в плену. Ольга сама

попросила наркотики. Цыгане решили использовать девушку в

состоянии опиумного успокоения. Мозг девушки умирал, но

оставшиеся клетки продолжали с отвращением реагировать на

прикосновения грязных рук, на звуки чужого языка. Когда

наркоманка поняла, что ее передают в славянскую банду, впервые

за долгое время почувствовала радость. Несмелая улыбка осветила

лицо, по впавшим щекам потекли слезы. Под гогот цыган и

недоумение Бурого она обняла его. Обколотые руки обхватили

крепкое тело, теплые слезы намочили рубашку. Бандит с деланным

равнодушием передал подарок товарищам. Пузо отвел девушку в

машину.

Первый месяц Бурый пытался выбить дурь из худого тела.

Странные чувства испытывал бандит к большеглазой девушке с

тонкой, как папиросная бумага, кожей. Жестокая ломка нисколько

не тронула, а тихая грусть, увлажненные глаза, опущенные плечи –

и вот он, комок в горле.

183

- Леша, убей меня пожалуйста, - ночью попросила Ольга.

Несколько минут назад они занимались сексом. Бурый лежал на

спине, правую руку закинул за голову.

- Подожди, отдохну малость и прикончу. - Все же что-то в

голосе девушки показалось странным. Мужчина спружинил

мускулы, голова на груди подпрыгнула:

- Ты че, Ольга? Где вмазаться успела?- Бурый повернул голову, дождался встречи взглядами. В свете ночника блеснула синева

оболочки на влажных белках. Через переносицу слеза

прокладывала русло. Бандит почувствовал влажное тепло на коже.

- Сколько нам осталось? 2 месяца, 60 дней всего. Я давно

умереть хотела. Когда ты меня у цыган забрал, снова жить