Владлен Щербаков - Microsoft Word - Спасение неизбежно.doc

удостоверение пришлось предъявить – правила ужесточились. На

первом этаже основного здания дежурная часть, далее по коридору

двери в кабинеты штабных и тыловых руководителей. На

табличках сплошь азиатские фамилии. Испепелив взглядом

надпись «Начальник тыла Мамедов», бывший опер провел Ольгу

на лестницу. На втором этаже оперские кабинеты от следственного

отдела отделяет лестница снова на первый этаж. Там, в

пристройке, куражится дознание – в последнее время сплошь

выпускницы деревенских школ. Смуглые девушки с изумлением

на плоских лицах обнаруживают себя вершителями судеб. С

позволения начальства, конечно.

Начальник следственного отдела, полковник юстиции Никитина

Елена Николаевна, занимает самый дальний кабинет от своих

подчиненных. Железная леди старательно скрывает миловидность

лица за маской неприступности. Виктору иногда казалось, что она

76

стесняется своего роста. 180 см помогает руководить, а как там в

личной жизни, остается только догадываться. Никто не видел

начальника с кавалером, никто не слышал, чтобы она любезничала

по телефону.

У Елены Николаевны 6 замов – все, как на подбор, женщины

далеко не модельной внешности. При этом у двух характер

добродушный, остальные с успехом могли бы подрабатывать

надзирательницами в подвалах папы Мюллера. В их функции

действительно входил надзор за младшими товарищами –

процессуально

независимыми

следователями,

девушками,

полностью зависимыми от воли руководителей. Заместители в

своем производстве уголовных дел не имели, на места

происшествий не ездили, следственных действий не проводили. К

10 часам попы уютно устраивались в кресла, головы утыкались в

наспех сшитые документы: надо проверить качество допросов, отметить карандашом недостатки, по внутренней линии вызвонить

подчиненных, показать свою юридическую грамотность. Куча дел!

А еще чаю попить с тортиком, за жизнь заместительскую

поболтать. Проверка материалов, доставляемых операми и

участковыми, - тяжкая обязанность, возлагаемая Никитиной на

каждого зама по очереди. Материал необходимо прочитать, дать

квалификацию преступления, отписать дежурному следователю.

Так и чай остыть может.

Свиридову не повезло – сегодня проверка возложена на Марину

Владимировну Лупоглазую. Фамилия, конечно, другая, но звали

сутулую рыхлую женщины в глаза по имени-отчеству, при всех

других обстоятельствах по прозвищу. Марина Владимировна

прекрасно об этом знала, реабилитироваться не спешила, наоборот, стремилась испортить как кожу пирожной диетой, так и отношение

с сотрудниками бесконечными придирками.

- Молодые люди, уступите место даме с ребенком. – Свиридов

навис над двумя парнями, судя по неуверенному виду, вчерашними потерпевшими. Встали оба джентльменами.

- Спасибо.

77

- Ольга, садись сюда, - майор подвинул спаренные кресла

напротив нужного кабинета, - качай ребенка, можешь поспать.

Когда надо, позову.

Ольга послушно устроилась на жестком сиденье, достала

бутылочку из сумки. На удивление, кокон на ее коленях лежал

тихо, Степан выдавал себя лишь кряхтением и почмокиванием.

- Это надолго?

- Боюсь, что да, мадемуазель. Видишь, сколько народа? –

Свиридов показал на полицейских с бумагами в руках. Рядом

стояли граждане, которые только сейчас реально стали терпилами.

Пострадав от жуликов, теперь придется претерпеть от родного

государства в лице чиновников от юстиции.

- И очередь нам никто не уступит, у всех сроки по материалу

истекают.

Ольга подобрала ноги, склонила голову к ребенку, волосы

черным крылом закрыли лицо.

За 40 минут Виктор рассмотрел прелести большей части

следователей – девушки заходили вне очереди, поздоровался со

всеми операми, на вытянутых руках подержал Степана, пока его

мамаша бегала в туалет. Наконец, Свиридов проник в

вожделенный кабинет.

- Посмотрите материал, Марина Владимировна.

Свиридов никогда не заискивал, не улыбался, полагая, что

следственный отдел должен выполнять свою работу независимо от

графика ПМС.

Глаза Марины Владимировны напучились, полная рука

схватилась за телефон.

- Подождите за дверью, мне некогда.

Свиридов зашел через пять минут, положил бумаги на стол, показал в приоткрытую дверь:

- У потерпевшей грудной ребенок, мы сидим уже почти час.