Алекс Керр - Собаки и демоны

Недостаток прибыли иссушал энергию японских банков, в то время как иностранные банки опережали их посредством выгодного роста и мегаслияний компаний. К июлю 1999 года только два японских банка попали в лучшие десять. У одного из них был отрицательный возврат в активах, у другого почти ноль – в то время, как Citigroup и BankAmerica, два лучших в списке, делали возвраты больше чем 1.3 процента в намного более крупных активах.

В основанной на активе системе Японии размер означал все; поэтому Министерство финансов передало под мандат волну слияний компаний, чтобы банки Японии могли исправить свои позиции самых больших в мире. Мориаки Осаму, директор Агентства по Реструктурированию, сказал, «Чтобы сохранить финансовую систему, мы должны закрыть глаза [на нерентабельные банки]. Так как они не могут выжить самостоятельно, мы приказали им, чтобы они слились». Другими словами, слияния банков Японии просто объединили небольшие холмы потерь в более крупные горы. В августе 1999 года три банка – DKB, IBJ, и Банк Фуджи – слились, чтобы создать самый большой в мире банк по активам, но слияние компаний не сделало получившегося «бегемота» выгодным. Известный консультант Охмэ Кен'ичи сравнивает банк с Ямато, гигантским военным кораблем Японии Второй мировой войны, который затонул прежде, чем смог использовать шанс выстрелить из оружия. К середине 2000 года у Японии снова было четыре из пяти крупнейших мировых банков – и все их громадные деньги - проигрыш.

Однако, это не тревожило Министерство финансов, потому что в системных потерях кредита и долге Японии не было никаких последствий. Банки редко делали недружелюбные требования возврата долга в пределах их «кейретсу» (индустриальных групп), разрешая компаниям их групп благополучно заимствовать намного больше чем их коллеги в остальной части мира. Это было в интересах компании - заимствовать столько, сколько нужно, чтобы приобрести еще больше основного капитала и никогда не продавать его. Компания заимствовала бы в счет активов, таких как земля, а затем повторно инвестировала бы эти деньги в фондовый рынок. Рынок повысился бы, и у компании тогда была бы «скрытая прибыль», в счет которой можно занять еще больше денег, за которые можно купить еще земли. И на следующий круг.

Этот цикл «актив - долг - актив» – фон для безумия, которое захватило Японию во время «Пузыря». Это объясняет, почему IBJ предоставил деньги Мадам Нуи для покупки их собственных облигаций, которые стоили $30 миллионов к моменту, когда она подписала контракт. IBJ хорошо знал, зачем ей эти облигации. Она владела облигациями и других банков, которые были рады предоставить ей еще больше миллиардов, потому что у нее был такой престижный имущественный залог.

Эта система бросала вызов Западной экономической теории, но она блестяще работала в Японии в течение первых лет после Второй мировой войны, позволяя Японии поддерживать саму себя изнутри. Карел ван Волферен назвал систему «кредитным заказом»; важно понимать, что она действительно достигла большого успеха, превратив Японию через несколько десятилетий во вторую по величине индустриальную силу в мире. Южнокорейцы скопировали систему кредитов Японии и таким образом стали одним из «азиатских Тигров».

Эта новая парадигма капитализма, казалось, одержала победу над старомодными Западными ценностями, такими как закон спроса и предложения. Был только один небольшой недостаток. Как Найджел Холлоуэй и Роберт Зиелинский писали в 1991 году, «Конкурентоспособные преимущества, которые японские компании получают от их фондового рынка, зависят от единственного фактора: цены акций должны повышаться». Министерство финансов делало все, чтобы поддержать этот рынок: акции, которые не давали никаких дивидендов, недвижимое имущество, которое не производило потока наличности, долги, которые компании никогда не должны были возмещать и бухгалтерские балансы, которые по закону скрывали потери и долги. При таком рынке ни одна японская компания никогда не могла обанкротиться. Это было предметом зависти для развитого мира.

Это было питанием для экономики, но это также было схемой Понци. Работа схемы Понци хороша, пока деньги удерживают течение; если поток останавливается или замедляется, начинаются проблемы. Во время периода высокого роста, который продлился до конца 1980-ых годов, финансовая система Японии казалась неукротимой. Экономика выросла до годового показателя 4 - 6 процентов настолько надолго, что все приняли как очевидное, что это продолжится вечно. Когда в начале 1990-ых годов рост замедлился до 1 процента, система начала разваливаться.