Михаил Шуля-Tабиб - На бодворке, на лавочке

манерам, начальником никогда не был. Те и здесь ведут себя так, как будто все им должны!

И матерят Америку за то, что, она, Америка, думает иначе. Хотя и получают свой SSI, медикейд, медикейр, не проработав в этой стране ни одного дня! Я даже знаю случай, когда

один мужик скандалил в офисе, что он, дескать, такой же ветеран корейской войны, как и

американцы, лѐтчик - офицер, и имеет право на те же льготы! Забыл, бедолага, что он-то

воевал с другой стороны и убивал тех самых американцев, у которых сейчас требовал свои

льготы...

Думаю, жена его, Эли, умерла давно. А может, и разошлись, кто знает. Хотя в этом

возрасте разводит обычно уже гоподь бог. Тут много таких, днѐм к ним приходит

хоуматтендент,приготовит, постирает - уберѐт, а вечером - телевизор, книги, телефон. Да и

то - о чѐм говорить? Жизнь идѐт однообразно, хорошо, если дети - внуки тоже здесь, а если

нет? Врачи, болячки, лекарства, “тебе это помогает? Мине - нет!”. Иногда, правда, правительство развлекает: то решает отобрать бенефиты, то назад вернѐт... То ураган

пообещает, или там астероид!

А потом приходит ночь. А с ней - бессонница, воспоминания...И тоска по

НЕСБЫВШЕМУСЯ, так хорошо увиденная Александром Грином, по ушедшему времени, по

любви, надеждам. И удушающий страх близкой смерти. Хотя, кто его знает - может, старики

относятся к этому более философски?

Наверное, поэтому они тут иногда и знакомятся, и женихаются, хотя большинство

считает это неприличным, вроде... Американцы к этому относятся

проще.

А как зовут его пассию? Впрочем, какая разница, не о ней же речь. Допустим, Алла. Я

ее никогда не видел. Возможно, лет на пять-шесть моложе Эли. Вспомнил разговор двух

старушек на бордвоке:

- Смотри! - Невысокая худенькая бабуля лет 70-и с большим гаком, приподняв юбку, показывала второй ногу в черных колготках. - А что, так ещѐ ничего, да? Когда вен не видно.

А? Ты бы видела, как ОН смотрел!

- Ну ладно! Ноги - о’ кей! А что ты с мордой делать-то будешь? С яблочком твоим печѐным?

- А то ты не знаешь! Полкило макияжа, рюмка вина - и буду, как новенькая! А он что -

Ален Делон?

Вот и Аллу эту я представил такой же старушкой. Лет пять назад меня бы передѐрнуло от

отвращения. Потом понял: старость - это молодые желания в старом теле. Почему бы и нет?

Мне, помнится, в тридцать пятидесятилетние казались такими старперами - жуть! И вот мне

пятьдесят пять, моей подруге - пятьдесят два... Представляю, что думает о нас мой

двадцатилетний племянник.

А познакомились они здесь же, на скамейке. Его прихватило сердце, боль, дышать нечем. А

нитроглицерин дома забыл. И рядом дом-то, да не дойти. Но вдруг...

- Простите, вам нехорошо? Что-то случилось? Сердце? Вот у меня есть валидол и нитронг, здешним лекарствам как-то не доверяю, мне оттудапривозят. Давайте-давайте, сейчас я вам

сумочку подложу под голову, вот так! Ну что, легче?

Сердце отпустило быстро, 5-6 минут, но женщина присела рядом, с тревогой заглядывала в

глаза, предлагала вызвать” Скорую”... Видимо, давно о нѐм никто так не заботился. Потом

домой проводила - оказывается, живут в одном подъезде. Впрочем, там всего-то один и

есть.

Так и стали встречаться. Правда, не знаю, как это выглядело ночью, но, может, и никак, возможно, ночь им была и не нужна. До поры, до времени. Но ведь они решились сходиться, жить вместе. Не для того же, чтобы горшки выносить друг за другом, для этого

хоуматтендант есть! Но днем понятно: гуляли, небось, взявшись за ручки, и говорили, говорили, говорили...Поговорить-то есть о чѐм: и нынешнее, и прошлое длиной в жизнь, хоть и быстро пролетевшую, да много вместившую... Ну и, конечно, внуки- правнуки, глупые, непоседливые, торопливые. И никакого уважения-почтения к старикам, а ведь их

опыт...И невдомѐк им, старикам, что опыт-то у них - из совсем другой жизни, а

сегодняшнюю они не видят и не понимают! Да и когда молодым про их ошибки слушать, свои некогда делать будет!

А между собой им было хорошо - и немного страшно, трудно в старости привыкать друг к

другу, притираться...Или нет? Уже не спросишь. Может, и страхи - волнения свою лепту в

смерть внесли?

Но решили - значит, решили! Всѐ, завтра!

А завтра он не пришел.

Ни утром, ни днѐм.

И она уже поняла, что-то случилось, но всѐ ещѐ надеялась, побежала к нему, а дверь никто

не открывал, побежала в офис, открыли дверь, вызвали “Скорую”,но уже ничего не нужно

было. Ничего и никого.