alexey - Dolgin.indb

«сумасшедших» экспериментов, а потом становятся нормой в точном

соответствии с известной формулировкой: что за чушь, в этом что-то

есть, и, наконец, кто же этого не знает.

Еще один любопытный посыл – попытка работать с когнитивными

и временными ресурсами человека наряду с традиционными ресурса-

ми, которыми оперирует экономика. Сегодня они плохо учитываются

7

О КНИГЕ

и, как следствие, не лучшим образом используются. На первый взгляд, эта идея несбыточна. Однако экономика давно оперирует множеством

плохо считаемых ресурсов. Вообще все ресурсы, кроме денег, до сих

пор непонятно как считаются. Вводится какое-нибудь условное топли-

во, условный уголь, условный хлеб – с этими понятиями германское ми-

нистерство экономики стало работать еще в 1930-х годах. А сейчас мы

имеем дело с гораздо более тонкими и трудноуловимыми субстанция-

ми. Взять хотя бы трансакционные издержки. Разобрать, из чего они

состоят – задача не из легких даже применительно к обычной фирме.

Что уж говорить про сферу культуры. Но в принципе, можно посчитать

и потери времени от стояния в очередях к чиновникам топ-менеджеров

предприятий, и от зряшного просмотра кинофильма. Разумеется, они

разные у разных людей в зависимости от их уровня дохода и самооцен-

ки, вернее от того, как человек оценивает час своего времени. Эконо-

мика давным-давно ввела в оборот плохо считаемые ресурсы. И это

нормально, поскольку эпоха абсолютной рациональности и отраслево-

го разделения наук прошла. Веками это работало, а теперь стало сбо-

ить, и нужно искать что-то новое.

Книга ставит перед читателем вопрос, ответ на который станет

известен лишь по прошествии 10 или 20 лет: состоится ли экономи-

ка символического обмена как новая ветвь науки или нет? Сейчас есть

уверенность в одном: за изложенной системой воззрений стоит интуи-

ция, выраженная на языке систематического знания. Но интуитивную

догадку еще нужно развернуть и доказать. Хотя гораздо важнее, чтобы

состоялись продукты экономики символического обмена – родились

соответствующие институты и человеческие практики. А решить воп-

рос о предпосылках мы всегда успеем.

Известно несколько произведений, в которых с успехом объединены

разные смысловые пласты. Например, абсолютно великолепный «Капи-

тал» Маркса. Он содержит в себе и новую идею, и новую фактуру, и но-

вую систему, и переосмысление предыдущих систем, и попытку констру-

ирования будущего. Какая судьба уготована таким работам? Случается, что жизнь расщепляет их в сознании людей: в представлении академи-

ческого сообщества остается одно, практиков – другое, обычных людей –

третье. Нельзя исключить даже риска полного выхолащивания, такого, который заставил Маркса заявить: если это марксизм, то я не марксист.

Читатели вольны избирательно «выцеплять» из книги то, что для

них приоритетно. Благо, материал позволяет двигаться в различных

направлениях: можно сконцентрироваться на изменении миропонима-

8

О КНИГЕ

ния людей, тогда нужно в разных формах пропагандировать введенную

в оборот новую фактуру, которую люди не знают и которая способна

изменить их видение ситуации. Но полагаю, что для тех, кому пригля-

нется эта линия, окажутся не столь обязательны научные выкладки.

Можно иначе расставить акценты и положить жизнь на шлифовку на-

учной системы и борьбу с оппонентами. Но тогда вряд ли получится

заниматься социальным экспериментированием. И автору, и его чита-

телям предстоит определиться с выбором. Что до меня, то нет ничего

заманчивей, чем путь деятеля. Вообще, творцы институтов встречают-

ся в истории куда как реже, чем просветители и чистые теоретики. Это

редкая квалификация. Чтобы заниматься такими штуками, как Роберт

Оуэн, нужен особый строй души и ума.

Александр Аузан,

доктор экономических наук, профессор,

заведующий кафедрой прикладной институциональной экономики

экономического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, президент Института национального проекта

«Общественный договор»

ОТ АВТОРА

Несколько лет назад друзья посоветовали мне написать «толстую

книгу», посвященную прагматическим аспектам культуры. Я не мыс-

лил тогда понятие «толстая» в категориях жертвоприношения, репу-

тационного взноса и теории игр, к чему склонен сейчас и к чему, наде-